Мало этого, когда никто не видел, Маркус поднес к ней зажженную свечу. Внезапная вспышка пламени опалила волосы всех, сидящих за столом.
В следующий раз чертенята пробрались в кухню и стали бросать различные предметы в поднимающееся тесто, чтобы послушать, как оно шипит, опускаясь. Повар застал их за этим занятием и выгнал, вне себя от гнева. Мэтью еле удалось его утихомирить, чтобы скрыть произошедшее от королевы, а у него и без этого было множество дел.
Он пытался быть терпеливым, но, невзирая на то что мадам Генриетта и Кори наказывали их, детишки казались неисправимыми. Кори заперла Маркуса в комнате Мэтью. Летти она приговорила к тяжелому труду с вышиванием. В результате появилось нечто столь грязное и некрасивое, что, по мнению Мэтью, могло подойти только для чистки коров, а не для настенного украшения. Кори и Генриетта даже настаивали, чтобы они все играли в акростихи, сочиняя поэтические строки с зашифрованными в них посланиями.
Но ни у кого не было возможности следить за детьми постоянно. А когда дьяволята узнали, что месье Ла Файе поедет с ними в имение Мэтью, они взяли за правило дразнить его. Сначала они стали потихоньку утаскивать вещи из его комнаты. Если он жаловался, что у него что-то пропало, они тайком возвращали это обратно, подкарауливая момент, когда его не было в комнате. Сначала Ла Файе был обескуражен, затем рассердился, затем уверился, что комната населена призраками. Мэтью знал, чьи это проделки, потому что услышал, как Маркус хвастался Кэрью. Он был так взбешен, что набросился на мальчишку и шлепал его, пока тот не заревел. Кори бросилась на помощь, уверенная, что ее драгоценного ребенка убивают, и они в первый раз серьезно поссорились.
– Пожалуйста, не бей его, – попросила она Мэтью, когда они остались одни. – Ведь он же нас возненавидит.
– Я не так уж сильно его побил, – запротестовал Мэтью. – Он поднял такой шум, чтобы привлечь твое внимание. И вобще, Кори, мы не можем позволять им так себя вести. Они не будут знать, что можно, а что нельзя.
– Но тогда нужно поговорить с Маркусом, а не наказывать его физически, – сказала Кори, едва удерживаясь от слез. – Почему бы не попробовать сначала убеждение? Ну, пожалуйста!
Мэтью сдался, тем более что Кори села ему на колени и постаралась успокоить его поцелуями.
* * *
– Дети, вы не должны дразнить месье Ла Файе, – сказала Кори, когда все собрались за столом.
При ее словах Сэмюэль виновато заерзал на скамье, стряхивая крошки с груди. Летти продолжала есть суп, как будто к ней это не относилось.
– Я не буду больше этого делать, обещаю, – с энтузиазмом сказал Кэрью, всячески стремившийся заслужить одобрение с тех пор, как появился Маркус. Мальчишка раздражал его не меньше, чем взрослых.
Мэтью кивнул. Хотя Кэрью, как он чувствовал, не вполне поверил его словам о любви, они пришли к определенному перемирию. Временами они даже с удовольствием играли в шахматы или вместе читали книги, и такое положение дел очень его радовало. Кэрью и с Сарой Вэйсэвор стал вести себя значительно лучше, но это было скорее результатом строгого надзора.
– А я не люблю старого лягушатника, – решительно заявил Маркус. – Он противный!
– Я тоже его не люблю, – поддержала брата Летти, качая головой с неодобрительным видом. – Он нехороший человек.
– Месье Ла Файе – гость королевы, – произнесла Кори таким строгим тоном, которого Мэтью еще у нее не слышал. – Неважно, как вы к нему относитесь. Не нравится общаться с ним – не общайтесь, но, когда вы его встречаете, вы должны вести себя с ним вежливо.
– Но он странный, – возразил Маркус. – Он ходит по дворцу ночью один, когда уже все спят.
Мэтью мгновенно насторожился:
– Откуда вы знаете? И что он делал?
Маркус пожал плечами:
– Я не мог заснуть и пошел за ним. Он просто ходил вокруг и смотрел. Он долго смотрел на золотое блюдо в кабинете королевы. Он что, хочет его украсть?
– Ну конечно, нет, – сказал Мэтью. – А тебе нельзя выходить из комнаты ночью. – Ла Файе, по всей видимости, просто подсчитывал, сколько золота сможет дать королева для Франции. В этом не было вреда, но Мэтью это все равно не нравилось.
– А почему ты говоришь, что месье Ла Файе противный? – спросила Кори.
– Потому что Сэмюэль пролил каплю вина на его рукав, когда прислуживал за столом, а лягушатник ударил его и обозвал ублюдком. Это ведь нехорошо? – произнес Маркус, уверенный в своей правоте. – Бить чужого слугу или обзывать его нехорошими словами?
– Да, нехорошо, – признала Кори, с нежностью глядя на опущенную головку Сэмюэля.
– Он будет вашим приемным братом, как только мы уладим формальности, – вмешался в разговор Мэтью. – Как его отец, я не позволю никому так его звать.
Кори нежно взглянула на него, и он едва удержался, чтобы не поцеловать ее прямо сейчас.
– Это правильно, – сказала она детям. – Сэмюэль больше не слуга. Все помните об этом. – Она обвела детей многозначительным взглядом, особенно задержав его на Маркусе. Интересно, значит, она может быть строгой с ними, когда это необходимо. Ну и хорошо, пусть хоть в чем-то они пришли к соглашению.
25
Белые розы в августе? И где только Мэтью раздобыл их? Кори вдохнула аромат цветов, лежащих у нее на коленях вместе с папоротником и бархатцами, а потом посмотрела на имя любимого, написанное на карточке. Всего через несколько минут она навеки свяжет свою жизнь с Мэтью Кавендишем. Он поддерживал ее во время похорон Молл. Он предложил усыновить ее детей. Он даже нашел поздно цветущие розы, чтобы доставить ей удовольствие в день их свадьбы. И, что особенно важно, одно его прикосновение заставляло ее вспыхивать огнем желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118