Это была правильная тактика, потому что Дороти легко впадала в гнев, как, например, вчера вечером. Надо заметить, что эта дама не была в душе жестокой. Если кому-то удавалось найти к ней правильный подход, она могла быть даже доброй.
Дороти растерянно посмотрела на Кори:
– А почему ты с Сэмюэлем, Корделия? Он что, тебе надоедал?
– О нет, нисколько. Он помогал мне кормить попугая королевы. – «Это не так уж далеко от истины», – думала она, умывая личико Сэмюэля. – А теперь помой руки. Вот так. С мылом, – командовала она, заметив, что, едва намочив руки, он потянулся за полотенцем. Мальчик неохотно взял мыло. – А где вы держите его чистые рубашки, Дороти?
Дороти неохотно оторвалась от зеркала.
– Его что?
– Его рубашки. – Кори заглянула в открытый сундук, но увидела там только безделушки и платья.
Джейн, которая жевала хлеб с сыром, сидя у камина, вскочила и открыла другой сундук.
– Вот здесь, миледи. Я постирала ему рубашку, чтобы не пришлось платить прачке.
– Как мило с вашей стороны, Джейн, экономить деньги вашей госпожи, – похвалила ее Кори, и лицо Джейн просветлело. Кори прекрасно знала, что Дороти никогда бы не стала тратиться на прачку без крайней необходимости. Ее вполне устраивало, если Сэмюэль прикрывал грязное белье камзолом. – Давай, надень, Сэмюэль. А теперь, Дороти, Джейн поможет вам умыться, пока Сэмюэль будет завтракать.
Дороти неспешно двинулась к тазу с водой.
– Обычно мальчишка ест с судомойками. Он везде оставляет крошки.
– Да, но здесь он сможет поучиться у вас прекрасным манерам, – сказала Кори.
Кроме того, здесь он поест быстрее, чем на кухне, где царит суета. Она повязала мальчику салфетку, чтобы не запачкать его мундирчик.
– А теперь, дорогой, ты должен порезать вареное яйцо вот так. – Мальчик старательно повторял ее изящные движения.
– Но это мое яйцо! – По голосу Дороти было понятно, что назревает гроза.
– Джейн принесет вам еще одно! – Кори подмигнула Джейн, как бы намекая, что ее доброе дело не останется без награды.
– Разумеется, миледи! Буду счастлива вам услужить. – Джейн присела в реверансе и поспешила на кухню.
– Сэмюэль лучше будет вам служить, если будет сыт, правда, Сэмюэль?
– Да, миледи. – Сэмюэль съел поджаренный хлеб так аккуратно, что не уронил ни крошки.
Дороти фыркнула, погружая полотенце в горячую воду.
– Не представляю, почему с вами он ведет себя так хорошо, а со мной нет.
Кори постаралась ответить со всей возможной доброжелательностью и в приемлемой для леди Флеминг форме.
– Лорд Бэрли, которым, я знаю, вы восхищаетесь, говорит, что для детей мы как зеркало. Если они видят в нас доброту и великодушие, то и сами стараются быть такими же. А вот наши вспышки раздражения не улучшают их поведения. Его светлость не одобряет их.
Дороти уставилась в зеркало, словно стараясь усвоить это мудрое изречение, но явно не вполне с этим справилась. Похоже, что она также не поняла, что ее только что осудили за то, что она ударила Сэмюэля.
Подмигнув Сэмюэлю и улыбнувшись Джейн, которая как раз вернулась с яйцом, Кори поспешила выйти, пока Дороти еще размышляла над ее советом. Не исключено, что она в конце концов последует ему через некоторое время.
И пусть ее не хватит надолго, думала Кори, торопясь в покои королевы, она выиграла для Сэмюэля хоть небольшую передышку. А ради этого стоило потратить время и силы.
* * *
– Где, черт возьми, виконтесса Вентворт? Скажите ей, чтобы немедленно двигала сюда свой наглый зад. Кем она себя воображает? Особой королевской крови?
Грозный голос Елизаветы Тюдор был прекрасно слышен через дверь, за ручку которой взялась Корделия. Набрав в грудь побольше воздуху, она вошла и опустилась в глубоком реверансе перед королевой, которую только что облачили в платье. Волосы были еще не причесаны, и лицо не накрашено.
– Мой наглый… зад здесь, ваше величество, – произнесла она смиренно. – Я доставила его сюда так быстро, как только смогла. Уверяю вас, я отнюдь не считаю его королевским. Только благородным, на большее я не претендую. С королевским же задом вы справляетесь лучше, чем кто-либо.
В королевской спальне внезапно повисла мертвая тишина. У одной из горничных вырвался непроизвольный смешок, но она тут же зажала себе рот рукой. Кори улыбнулась, глядя на королеву снизу вверх, в ее лице не было ни следа насмешки.
Королева пристально смотрела на нее долгую минуту, но Кори видела, что она решает про себя, рассмеяться ей или разозлиться. Елизавета любила меткие выражения. Весь вопрос в том, соблаговолит ли она счесть их удачными.
К ее облегчению, Елизавета рассмеялась, откинув голову и открыв взору почерневший зуб.
– У тебя острый язычок, девочка. Так что, ты полагаешь, что мой зад величественнее, чем у других?
– Он очень изящен, ваше величество, как вы хорошо знаете, – сказала Кори, рассудив, что сейчас полная правдивость сработает лучше, чем очередная шутка. Но одновременно она была озабочена зубом королевы. Неудивительно, что их госпожа так раздражительна в последнее время. – Я рада, что могу развлечь ваше величество время от времени. Видит бог, вы много работаете на благо нашей страны. Но чтобы отвлечься, вам иногда нужна и шутка.
Елизавета кивнула, все еще хихикая.
– Вот тут ты права. К сожалению, мало кто понимает, чем я жертвую для моей страны. – Она оглянулась и увидела, что ее четыре камер-фрейлины, две фрейлины и четыре камеристки улыбаются. – Чего вы скалитесь тут, как обезьяны? – заорала она с внезапной злостью. – Выйдите вон! Я хочу поговорить с Кори наедине. Она и прическу мне сделает, вы сегодня какие-то косорукие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118