мне будет легче дождаться, когда проснется мой крестник.
Он взял с туалетного столика стакан для полоскания рта.
тщательнейшим образом вытер его, чтобы запах туалетной воды v Бото не отбил аромат бордо, и, подвинув стул, сел за стол.
– Другой на моем месте растерялся бы, – сказал он, порывшись в кармане широких казачьих штанов и вынимая оттуда нож с роговой рукояткой и бесчисленными лезвиями и приспособлениями, – имея перед собой две бутылки, но не в силах, подобно античному Танталу, их испробовать за неимением штопора. Но мы, старые морские волки, – с усмешкой продолжал капитан, – ни перед чем не спасуем, ведь мы привыкли быть во всеоружии.
С этими словами он осторожно потянул на себя огромную пробку, потом поднес горлышко бутылки к носу и вскричал:
– Ах, черт возьми! Вот это аромат! Ну, если его содержание соответствует форме, нам будет о чем побеседовать!
Он налил полстакана вина и снова понюхал, прежде чем поднести к губам.
– Букет просто восхитительный! – пробормотал он, смакуя вино.
Поставив стакан на стол, он прибавил:
– Прекрасное начало!.. Да… Если красное вино похоже на белое, мне не придется краснеть за крестника. Как только он проснется, поручу ему запасти для меня несколько корзин этого чудесного вина; так я буду попивать его перед сном и просыпаясь: раз белое вино пьют с утра, чтобы заморить червячка, почему не выпить и вечером, чтобы окончательно разделаться с этим червячком?
Меньше чем за час капитан прикончил обе бутылки бордоского, останавливаясь лишь для того, чтобы изречь мудрое замечание по поводу особенно полюбившегося ему белого вина.
Этот монолог, а также это «монопитие» – да простится нам такое словотворчество для выражения действия человека, пьющего в одиночку, – помогли капитану скоротать время.
В шесть часов он почувствовал беспокойство и пуще прежнего забегал по комнате.
Он взглянул на часы. Они показывали половину седьмого. Часы на Валь-де-Гpac пробили шесть раз.
Капитан покачал головой.
– Сейчас половина седьмого, – заметил он, – должно быть, на Валь-де-Грас часы отстают.
И философски прибавил:
– Да и чего можно ожидать от больничных часов?
Он подождал еще несколько минут.
– Крестник говорил, что хочет встать пораньше. Думаю, он не будет сердиться, если я теперь пойду к нему в спальню. Я, несомненно, нарушу его золотой сон, но что делать?!
Он, насвистывая, поднялся во второй этаж.
Ключ торчал и в двери, ведущей в мастерскую, и в той, что вела в спальню.
– Ого! Ах ты молодость, беззаботная молодость! – воскликнул капитан, видя такое равнодушие к собственной безопасности.
Он бесшумно отпер дверь в мастерскую и просунул голову в образовавшуюся щель.
В мастерской никого не было.
Капитан с шумом выдохнул воздух и как можно тише притворил дверь.
Но как он ни старался, петли скрипнули.
– Дверь-то смазки просит! – прошептал капитан.
Он подошел к двери в спальню и отворил ее с теми же предосторожностями.
Дверь не скрипела, а на полу лежал отличный смирнский ковер, мягкий и заглушавший любые шаги; «старый морской волк» подошел к самой постели Петруса, но тот так и не проснулся.
Петрус лежал, выпростав из-под одеяла руки и ноги и разметав их в стороны, словно пытался во сне подняться.
В таком положении Петрус был очень похож на мальчика из басни, спящего подле колодца.
Капитан, умевший в иные минуты бесподобно владеть ситуацией, потряс крестника за руку, словно мальчика из басни, за собой же, по-видимому, оставил роль Фортуны:
Милый мой! – она ему сказала – Будьте осмотрительнее впредь!
Упади вы вниз, кого винить бы стали?
Возможно, капитан продолжал бы цитату, если бы не Петрус: внезапно проснувшись, он широко раскрыл испуганные глаза и, увидев перед собой капитана, потянулся к оружию, висевшему у него в изголовье для красоты и в то же время для защиты. Он выхватил ятаган и, несомненно, поразил бы моряка, но тот успел перехватить его руку.
– Тубо, мальчик, тубо, как сказал господин Корнель. Вот дьявол! Похоже, тебе привиделся кошмар, признавайся!
– Ах, крестный! – вскричал Петрус. – Как я рад, что вы меня разбудили!
– Правда?
– Да, вы правы, мне снился страшный сон, настоящий кошмар!
– Что же ты видел во сне, мой мальчик?
– Да так, всякую чушь!
– Могу поспорить, тебе привиделось, что я снова уехал из Парижа.
– Нет, если бы так, я был бы, напротив, только доволен.
– Что?! Доволен? Не очень-то ты любезен.
– Если бы вы только знали, что я видел во сне! – продолжал Петрус, вытирая со лба пот.
– Рассказывай, пока будешь одеваться, это меня позабавит, – предложил капитан с напускным добродушием.
– Нет, нет, все это слишком невероятно!
– Уж не думаешь ли ты, мальчик мой, что мы, старые морские волки, неспособны понимать некоторые вещи?
– Аи! – едва слышно обронил Петрус, поморщившись. – Опять этот «морской волк»!
Вслух он прибавил:
– Вы непременно этого хотите?
– Конечно, хочу, раз прошу тебя об этом.
– Ну, как угодно, хотя я бы предпочел никому об этом не рассказывать.
– Я уверен, тебе приснилось, что я питаюсь человечиной, – рассмеялся моряк.
– Лучше бы уж так…
– Скажешь тоже! – вскричал капитан. – И того было бы довольно!
– Что вы, крестный, все гораздо хуже!
– Врешь!
– Когда вы меня разбудили…
– Когда я тебя разбудил?..
– …мне снилось, что вы меня убиваете.
– Я – тебя?
– Вот именно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31