– Сэр Эдуард Флеминг, герольд Англии, ходатайствует о чести предстать пред его величеством.
– Введите герольда Англии, – удивленно, но спокойно ответил король.
По знаку Генриха вокруг него расположились дофин и принцы, а за ними – остальные члены Королевского совета. Появился герольд, сопутствуемый только двумя оруженосцами. Он поклонился сидевшему в кресле королю. Тот небрежно кивнул ему.
После этого герольд провозгласил:
– «Мария, королева Англии и Франции, Генриху, королю Франции. За связь и дружбу с английскими протестантами, врагами нашей веры и нашего отечества, и за предложение и обещание помогать и покровительствовать им, мы, Мария Английская, объявляем войну на суше и на море Генриху Французскому». И в залог этого вызова я, Эдуард Флеминг, герольд Англии, бросаю здесь мою боевую перчатку.
Повинуясь жесту короля, виконт д'Эксмес поднял перчатку сэра Флеминга.
– Благодарю, – сухо обратился Генрих к герольду.
Затем, отстегнув великолепную цепь, которая была на нем, он передал ее герольду через Габриэля и произнес, снова наклонив голову:
– Можете удалиться.
Тот отвесил глубокий поклон и вышел. Спустя минуту снова зазвучали английские трубы, и только тогда король нарушил молчание.
– Сдается мне, – сказал он коннетаблю, – что вы несколько поторопились, обещая нам мир и уверяя нас в добрых намерениях королевы Марии. Это покровительство, якобы оказываемое нами английским протестантам, – лишь благочестивый предлог, прикрывающий любовь нашей сестры, королевы Английской, к ее молодому супругу Филиппу Второму. Война с двумя супругами… Ну, что там? Что еще случилось, Флоримон?
– Государь, – доложил вернувшийся церемониймейстер, – экстренный курьер от господина пикардийского губернатора.
– Будьте добры, господин кардинал, – любезно попросил король, – просмотрите почту.
Кардинал вернулся с депешами и передал их Генриху.
– Ну, господа, – сказал король, пробежав их, – вот и новости другого сорта. Войска Филиппа Второго… собираются в Живе, и господин Гаспар де Колиньи Гаспар де Колиньи (1519-1572) – военачальник и крупный государственный деятель С 1569 года стоял во главе гугенотов; убит в Варфоломеевскую ночь

доносит нам, что их возглавляет герцог Савойский. Достойный противник! Ваш племянник полагает, господин коннетабль, что испанская армия готовится штурмовать Мезьер и Рокруа, чтобы отрезать Мариенбург. Он срочно просит подкреплений для усиления этих пунктов и отражения первых атак.
Волнение охватило всех собравшихся.
– Господин де Монморанси, – продолжал король, спокойно улыбаясь, – не везет вам сегодня с предсказаниями. Мария Английская безмолвствует, говорили вы, а нас только что оглушили ее трубы. Филипп Второй… трепещет, и Нидерланды спокойны, говорили вы также, а король Испанский так же мало нас боится, как и мы его. Во Фландрии, видимо, идет немалая возня. Так что, думается, благоразумные дипломаты должны ныне уступить место смелым полководцам.
– Государь, – отозвался Анн де Монморанси, – я коннетабль Франции, и война мне лучше знакома, чем мир.
– Это верно, кузен, – ответил король, – и я с удовольствием вижу, что ваш воинственный дух воспрянул. Извлеките же свой меч из ножен, я буду только этому рад. Я хотел всего лишь сказать, что война должна отныне стать единственной нашей заботой… Господин кардинал Лотарингский, напишите своему брату, герцогу де Ги-зу, что ему следует вернуться немедленно. Ну, а внутренние и семейные дела придется на время отложить… Что же касается брака герцогини Ангулемской, то мы, пожалуй, хорошо сделаем, если дождемся санкции папы.
Коннетабль скорчил гримасу, кардинал усмехнулся, Габриэль вздохнул с облегчением.
– Господа, – продолжал король, стряхнувший с себя, казалось, всю свою вялость, – господа, надо нам зрело обдумать множество важных вопросов. Сейчас мы закончим, но вечером соберемся опять. Итак, до вечера, и боже храни Францию!
– Да здравствует король! – воскликнули члены Совета в один голос и разошлись.

XII.
МОШЕННИК ВДВОЙНЕ

Озабоченный коннетабль возвращался от короля. Метр Арно дю Тиль вышел ему навстречу и тихо окликнул его:
– Монсеньер, одно слово…
– Что такое? – вырвалось у коннетабля. – Ах, это вы, Арно? Что вам от меня нужно? Сегодня я совершенно не расположен к беседе…
– Да, я понимаю, – сказал Арно, – монсеньер огорчен оборотом дела со свадьбой госпожи Дианы и господина Франциска.
– Как ты успел уже проведать об этом, мошенник? Но, в сущности, плевать мне на то, что об этом знают. Ветер благоприятствует дождю и Гизам, вот это несомненно.
– А завтра ветер подует в сторону вёдра и Монморанси, – осклабился шпион, – и если сегодня король против этого брака, то завтра он может переменить решение. Пожалуй, дело сейчас не в короле. На нашем пути вырастает новое значительное препятствие, монсеньер.
– Откуда же ждать препятствия более значительного, чем немилость или хотя бы только холодность короля?
– Со стороны герцогини Ангулемской, например, – ответил Арно.
– Что-то ты учуял, ищейка? – подошел к нему явно заинтересованный коннетабль.
– А на что же иное, по-вашему, ушли у меня минувшие две недели, монсеньер?
– Да, о тебе давненько не было слышно.
– Ну, вот видите! – подхватил гордо Арно. – А вы-то меня упрекали, что я слишком часто попадаю в донесения полицейских дозоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32