двадцати четырех. Лицо у нее было смуглое, но того матового оттенка, который бывает ярче и красивее розового и румяного лица.
Прекрасные голубые глаза, устремленные ввысь в немом вопросе, сияли, словно звезды. Темные волосы были не напудрены; вопреки тогдашней моде, они ниспадали черными как смоль завитками на смуглую шею.
Будто решившись на что-то, она спросила:
– Сударь! Где мы находимся?
– Это дорога, ведущая из Страсбурга в Париж.
– А какое место дороги?
– Мы в двух милях от Пьерфита.
– Что такое Пьерфит?
– Предместье.
– А что за ним?
– Бар-ле-Дюк.
– Это название города?
– Да, сударыня.
– Большой это город?
– Кажется, четыре или пять тысяч жителей.
– А нет ли здесь проселочной дороги, которая вела бы прямо к Бар-ле-Дюку?
– Нет, сударыня, во всяком случае, я о такой не слыхал.
– Peccato Очень жаль (итал.).

, – прошептала она, скрываясь в кабриолете. Молодой человек выждал некоторое время, чтобы убедиться, не хочет ли она еще о чем-нибудь спросить. Она молчала, и он собрался уходить.
Это его движение, по-видимому, вывело ее из состояния задумчивости; она снова выглянула из кабриолета.
– Сударь! – позвала она. Молодой человек обернулся.
– Я слушаю, – приближаясь, сказал он.
– Вы позволите еще один вопрос?
– Пожалуйста.
– К задку фургона был привязан конь, не так ли?
– Да, сударыня.
– Он все еще там?
– Не совсем так, сударыня: человек, скрывшийся в фургоне, отвязал его, а затем привязал к рессорам.
– С конем тоже ничего не случилось?
– Думаю, что нет.
– Это дорогая лошадь, я ее очень люблю. Я бы хотела собственными глазами убедиться, что она цела и невредима. Но как я могу пройти по такой грязи?
– Я могу привести лошадь сюда, – предложил молодой человек.
– Пожалуйста, – воскликнула женщина, – приведите ее! я буду вам так признательна!
Молодой человек подошел к коню, конь поднял голову и заржал.
– Не бойтесь, – проговорила женщина, – он добрый, как ягненок.
Затем, понизив голос, она позвала:
– Джерид! Джерид!
Конь, очевидно, узнал ее голос и, признав в ней хозяйку, повел головой и трепещущими ноздрями в сторону кабриолета.
Не теряя времени, молодой человек отвязал коня.
Едва конь почувствовал, что повод в чужих руках, он сделал резкое движение головой и одним махом отскочил футов на двадцать от кареты.
– Джерид! – вновь позвала женщина как могла мягче. – Ко мне, Джерид, ко мне!
Арабский скакун встряхнул умной прекрасной головой, с шумом втянул ноздрями воздух и, пританцовывая, словно под музыку, приблизился к кабриолету.
Женщина наполовину высунулась из кабриолета.
– Сюда, Джерид, сюда! – позвала она.
Конь послушно потянулся к знакомой ласковой руке.
В это мгновение изящная ручка ухватилась за конскую гриву, и, держась другой рукой за кожаный фартук кабриолета, женщина прыгнула в седло с легкостью валькирии из немецких баллад, взлетающих на круп коня, обняв путешественника за талию.
Молодой человек бросился к ней, но она остановила его властным жестом.
– Послушайте, – сказала она, – хотя вы молоды, вернее, так как вы молоды, вам, должно быть, еще не чужды человеческие чувства. Не противьтесь моему отъезду. Я бегу от человека, которого люблю. Однако прежде всего я – римлянка и истинная католичка. Так вот этот человек может погубить мою душу, если я останусь с ним. Он – безбожник, некромант, которого Бог только что предупредил, послав на его голову гром и молнию. Если бы он внял предупреждению! Передайте ему все, что я вам сказала. Желаю вам счастья в благодарность за вашу помощь! Прощайте!
С этими словами легкая, словно облачко, она исчезла, уносимая Джеридом, пущенным в галоп.
Видя, что она уезжает, молодой человек удивленно вскрикнул.
Крик этот достиг слуха находившихся в карете и разбудил путешественника.

Глава 4.
ЖИЛЬБЕР

Крик этот, как мы сказали, разбудил путешественника. Он поспешно вышел из фургона, тщательно прикрыв за собой дверь, и окинул местность беспокойным взглядом. Первый, кого он заметил, был перепуганный молодой человек.
Сверкнувшая в этот миг молния позволила путешественнику рассмотреть его с ног до головы, он устремил свойственный ему пристальный взгляд на того, кто привлек его внимание.
Перед ним стоял юноша лет шестнадцати-семнадцати, небольшого роста, худощавый, подвижный. Его черные глаза бесстрашно устремлялись на интересовавший его предмет; взгляд его, возможно, был лишен нежности, однако был полон очарования. Нос у него был крючковатый, но тонко очерченный, тонкие губы и выступающие скулы свидетельствовали о хитрости и осторожности, выпуклый округлый подбородок говорил о решительном характере.
– Это вы сейчас кричали? – спросил путешественник.
– Да, сударь, – отвечал молодой человек.
– А почему вы кричали?
– Потому что…
Молодой человек запнулся.
– Потому что..? – повторил путешественник.
– Сударь! В кабриолете была дама, не так ли?
– Да.
Бальзамо устремил взгляд на карету, словно пытаясь заглянуть внутрь сквозь стены.
– А конь был привязан к рессорам кареты?
– Да, а почему вы об этом спрашиваете?
– Сударь! Дама, сидевшая в кабриолете, ускакала на коне, которого вы привязывали к рессорам.
Не издав ни единого звука, не произнеся ни слова, Бальзамо бросился к кабриолету, откинул кожаные занавески: полыхнувшая в этот момент молния осветила опустевший кабриолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34