Итак, мы в пути почти весь день.
Эта прелестная деревенька, которая как будто на мгновение выглянула из леса, чтобы погреться на солнышке, называется Бурсонн.
Ты помнишь «Графиню де Шарни» — одну из твоих любимых книг, дитя мое? Тогда название деревни Бурсонн должно быть тебе знакомо: старинный замок, где живет мой старый друг Ютен, — это замок Исидоры де Шарни; из этого замка выходил украдкой по вечерам один молодой человек и, прижавшись к шее своей английской лошади, держась в тени тополей, в несколько минут доезжал до противоположной стороны леса; оттуда он мог наблюдать, как открывается и закрывается окно Катрин. Однажды он вернулся весь окровавленный: одна из пуль папаши Билло попала ему в руку, а вторая задела ему бок. Наконец, однажды он вышел из дому, чтобы уже больше не возвращаться: он сопровождал короля в походе на Момеди и навеки остался лежать на главной площади Варенн, напротив бакалеи Сосс…
С полудня до заката мы шли через лес, прошли через Плесси-о-Буа, миновали Шанель-о-Оверна и Койолль; еще несколько шагов, и мы окажемся на вершине горы Восьенн.
В ста шагах от того места, где мы сейчас находимся, однажды днем, а скорее всего, ночью, возвращаясь из Крепи, я нашел труп шестнадцатилетнего юноши. В моих «Мемуарах» я рассказывал об этой непонятной и загадочной драме. И разве только ветряная мельница, стоящая слева от дороги, меланхолично и медленно вращая своими крыльями, и Господь Бог знают, как все это произошло. Ни Бог, ни мельница ничего об этом не сказали. Человеческое правосудие действовало наугад: к счастью, убитый, умирая, признался, что оно действовало правильно.
Мы следуем вдоль горного хребта. Он возвышается над этой равниной, которая находится справа от нас, и этой цветущей долиной с левой стороны.
Эти места были «театром» моих охотничьих подвигов. Здесь я дебютировал в роли Немврода note 11 и Левайана — двух самых лучших, как мне кажется, охотников всех времен.
Справа располагались владения зайцев, куропаток, а слева — диких уток и куликов. Видишь этот склон, который кажется зеленее, чем все вокруг; похожий на прелестный газон кисти Ватто? Это торфяник, где я однажды чуть не распрощался с жизнью. Я провалился туда и стал медленно погружаться в трясину. К счастью, мне пришла в голову мысль поставить ружье между ног — прикладом с одной стороны и дулом с другой, что помогло мне нащупать более твердый участок земли, чем тот, где меня стало засасывать; я остановил, таким образом, это вертикальное падение, которое вполне могло довести меня до Преисподней. Я закричал, и на мои крики с этой мельницы, которая видна отсюда, прибежал мельник, спавший неподалеку от плотины, и бросил мне поводок от своей собаки. Я ухватился за него, он вытянул меня из воды, и я был спасен. Что касается моего ружья, которое так далеко стреляло и которым я так дорожил, и кроме того, не был так богат, чтобы его заменить, то я зажал его между ног, и оно было спасено вместе со мной.
Продолжим наш путь. Мы сейчас идем с запада на север. Эти руины, обломки которых напоминают Винсенскую башню, — это башня Вес, — единственное, что осталось от старого, феодального замка, давно уже разрушенного. Эта башня, представляющая, собой призрак прошедших времен, принадлежит моему другу Пойе. Ты помнишь этого терпеливого помощника адвоката, который заходил к нам, когда мы охотились между Крепи и Парижем? Его лошадь оказывала нам неоценимую услугу: когда мы замечали полевой дозор или частного полицейского, она уносила на себе одного охотника вместе с его ружьем, зайцами, куропатками и утками, в то время как другой охотник, словно безобидный турист, заложив руки в карманы, прогуливался, любуясь пейзажем и изучая ботанику.
Этот маленький замок, который мы видим, — это замок Фоссе. К нему относятся мои первые впечатления, от него ведут отсчет мои первые воспоминания. Именно в Фоссе я увидел моего отца, выходящего из воды, когда он, с помощью Ипполита, этого ученого негра, который боялся заморозков и занимался разведением цветов, — спас трех молодых людей, которые тонули. Одного из тех, кого спас мой отец, звали Дюпои, — это было единственное имя, которое я запомнил. Ипполит, прекрасный пловец, спас двух остальных молодых людей.
В этом замке жил также Моке, полевой сторож, которого постоянно мучили кошмары: у него была навязчивая мысль поставить на груди капкан, чтобы поймать матушку Дуран; садовник Пьер, который лопатой разрезал ужей пополам, а из их брюха выскакивали живые лягушки. Наконец, в этом замке торжественно старело четвероногое животное по имени Труфф (которое не было классифицировано по системе г-на Буффона). Это была наполовину собака, наполовину медведь, верхом на которого я садился и благодаря которому я мог брать мои первые уроки по искусству верховой езды.
Если мы пойдем в северо-западном направлении, то увидим Арамон — прелестную маленькую деревушку, окруженную яблонями и расположенную посреди лесной поляны. Она известна тем, что там родился добродетельный Ангелочек Питу, племянник тетушки Анжелики, ученик аббата Фортье, школьный товарищ молодого Жильбера и боевой друг патриота Билло. Эта знаменитость, существование которой некоторые оспаривают, предполагая, что она существует только в моем воображении, была единственной, которой мог похвастаться Арамон.
Продолжим наш путь до этого перекрестка двух дорог — дороги на Койолль и на Вивьер. Недалеко отсюда я был принят в качестве гостя в доме Буду — в тот день, когда я сбежал из родительского дома, чтобы не поступать в Суассонскую семинарию. Это было счастливой случайностью, потому что если бы это произошло, два или три года спустя я мог бы быть убитым в результате взрыва порохового погреба, что и случилось с двумя или тремя моими друзьями, поступившими в семинарию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57