— О! Узнаю твой буйный нрав. Теперь мне понятно, почему ни твоя мать, ни сестра не решились тебе написать. Но Жозефина нашла, что дело это важное и тебе следует о нем знать. Поэтому она сообщила мне эту новость и просила известить тебя, если я сочту уместным. Как видишь, я не колебался.
— Благодарю от всей души, генерал… А лорд Тенли объяснил причину отказа?
— Объяснил, но совершенно неубедительно.
— В чем же дело?
— Это не может быть истинной причиной.
— Почему?
— Стоит взглянуть на него и поговорить с ним пять минут, чтобы в этом убедиться.
— Но что же он сказал, в конце концов, почему взял назад данное им слово?
— Сказал, что твоя сестра не настолько богата, как он предполагал. Ролан разразился нервным смехом, свидетельствующим о крайнем раздражении.
— О! — вскричал он. — Ведь я первым делом предупредил его об этом.
— О чем?
— Что у моей сестры нет ни су. Разве мы, дети республиканских генералов, можем быть богаты?
— И что же он ответил?
— Что он достаточно богат и его денег хватит на двоих.
— Вот видишь, значит, причина отказа вовсе не в этом.
— Но согласитесь, что ваш адъютант не может стерпеть оскорбления, нанесенного его сестре, и не призвать обидчика к ответу!
— В подобных случаях, дорогой Ролан, человек, считающий себя оскорбленным, должен сам взвесить все за и против.
— Как вы полагаете, генерал, через сколько дней произойдет решающее сражение?
Бонапарт задумался.
— Недели через две или три, — ответил он.
— Генерал, прошу дать мне отпуск на две недели.
— С одним условием.
— С каким?
— По дороге ты заедешь в Бурк и узнаешь у сестры истинную причину разрыва.
— Я как раз намеревался это сделать.
— Тогда нельзя терять времени.
— Как видите, я не теряю ни минуты, — ответил молодой человек, собираясь уходить.
— Постой, постой! Ты возьмешься доставить в Париж мои депеши?
— Понимаю: я тот самый курьер, о котором вы только что говорили Бурьенну.
— Вот именно.
— Тогда пойдемте.
— Погоди. Те молодые люди, которых ты арестовал…
— Соратники Иегу?
— Да… Так вот, все они вроде бы происходят из знатных семейств, это скорее фанатики, нежели преступники. Кажется, твоя мать, выступая свидетельницей на процессе, стала жертвой хитрых козней судьи и считает себя виновницей их сурового приговора.
— Это возможно. Матушка, как вам известно, подверглась нападению разбойников и разглядела лицо их главаря.
— Теперь твоя мать через посредство Жозефины умоляет меня помиловать несчастных безумцев; это ее подлинные слова. Они подали кассационную жалобу. Ты приедешь в Париж раньше, чем кассация будет отклонена, и если сочтешь нужным, прикажешь от моего имени министру юстиции отсрочить приговор. Когда ты вернешься, мы решим окончательно, что можно сделать.
— Благодарю, генерал. Нет ли у вас других поручений?
— Нет. Только не забывай о нашем последнем разговоре.
— Насчет чего?
— Насчет твоей женитьбы.
LII. СУД
— Ну, я отвечу вам так же, как вы сами сказали только что: мы поговорим об этом по возвращении, если мне суждено вернуться.
— Черт возьми! — воскликнул Бонапарт. — За тебя я спокоен: ты убьешь и этого, как убил уже скольких других. Должен признаться, однако, что его смерть огорчит меня.
— Если вы так сожалеете о нем, генерал, пусть я буду убит.
— Не вздумай натворить глупостей, сумасброд! — оборвал его первый консул и тут же прибавил: — О тебе я буду жалеть гораздо больше.
— Честное слово, генерал, — отозвался Ролан с отрывистым смехом, — я не знаю человека, на которого было бы так трудно угодить!
И он быстро направился в Кивассо; на этот раз Бонапарт его не удерживал.
Полчаса спустя Ролан мчался в почтовой карете по дороге на Ивреа. Ему предстояло ехать до Аосты, там пересесть на мула, подняться на перевал Сен-Бернар, спуститься в Мартиньи, миновать Женеву, заехать в Бурк, а из Бурка поспешить в Париж.
Пока Ролан несется вскачь по дорогам, расскажем читателю, что произошло во Франции, и разъясним непонятные ему намеки в прощальном разговоре первого консула с его адъютантом.
Пленники, захваченные Роланом в пещере Сейзериа, провели только одну ночь в тюрьме Бурка, после чего их перевели в Безансон, где они должны были предстать перед военным судом.
Как помнит читатель, двое были тяжело ранены, так что их пришлось нести на носилках; один скончался в тот же вечер, другой — три дня спустя, уже в Безансонской тюрьме.
Таким образом, число узников сократилось до четырех: Морган, сдавшийся добровольно, целый и невредимый; Монбар, Адлер и д'Асса — эти трое хоть и пострадали во время схватки, но никто из них не был ранен серьезно.
Под этими четырьмя кличками скрывались, как мы помним, барон де Сент-Эрмин, граф де Жайа, виконт де Валансоль и маркиз де Рибье.
Пока военно-судебная комиссия в Безансоне вела следствие по делу четырех заключенных, истек срок закона, по которому ограбления дилижансов на большой дороге подлежали суду военного трибунала. С этого дня дело арестованных переходило в ведение гражданского суда.
Понимая неизбежность смертного приговора, они видели огромную разницу в том, на какой вид казни они будут осуждены.
Если смертный приговор вынесет военный трибунал, их расстреляют, если гражданский суд — их гильотинируют.
Расстрел не был для них бесчестьем, гильотина казалась позором. Поскольку теперь их должны были судить присяжные заседатели, дело передали суду присяжных в Бурке.
Итак, в конце марта узников перевели из казематов Безансона в тюрьму Бурка и судебное следствие началось.
Четверо подсудимых избрали такую систему защиты, которая крайне затрудняла его работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234