К тому же он произвел политический переворот, коренное преобразование, заменив монархический строй строем республиканским. Так вот, дайте мне прожить, подобно Кромвелю, пятьдесят лет — это не так уж много. У меня впереди еще двадцать лет, вдвое больше, чем у Кромвеля. Притом, заметьте, я по существу ничего не меняю, а только развиваю, ничего не разрушаю, но лишь совершенствую и укрепляю. Предположите, что в тридцать лет Цезарь был бы не первым распутником и гулякой, а первым гражданином Рима, что он бы уже закончил Галльскую войну, завершил поход в Египет, одержал победу в Испании. Предположите, что ему минуло бы не пятьдесят, а тридцать лет, — разве он не стал бы одновременно и Цезарем и Августом?
— Да, если бы не встретил на своем пути Брута, Кассия и Каску…
— Вот как! — промолвил Бонапарт с горечью. — Значит, мои враги рассчитывают на убийство? Ну что ж, это нетрудно осуществить… хотя бы вам, ведь вы мой враг. Кто вам мешает, если вы разделяете убеждения Брута, заколоть меня сейчас, как он заколол Цезаря? Мы с вами одни, двери затворены: вы успеете покончить со мной прежде, чем вас схватят.
Кадудаль отступил на шаг.
— Нет, — отрезал он, — мы не замышляем убийства; думается, только в крайнем случае кто-то из нас согласится стать убийцей. Впрочем, все зависит от превратностей войны. Одна-единственная неудача может лишить вас ореола славы, первое поражение откроет путь врагу в пределы Франции. С границ Прованса уже видны огни биваков австрийской армии. Пушечное ядро может оторвать вам голову, как маршалу Бервику. Что тогда ожидает Францию? Детей у вас нет, а ваши братья…
— О! Тут вы совершенно правы. Но если вы не верите в Провидение, то я верю! Я верю, что в жизни не бывает случайных событий. По воле Провидения пятнадцатого августа тысяча семьсот шестьдесят девятого года — ровно через год, день в день, после эдикта Людовика Пятнадцатого о присоединении Корсики к Франции — в Аяччо родился ребенок, которому суждено было прославиться тринадцатого вандемьера и восемнадцатого брюмера; и я верю, что Провидение возлагало на него великие надежды, лелеяло грандиозные замыслы. Этот ребенок — я! Если на меня свыше возложена миссия, я ничего не боюсь, она охраняет меня, как надежный щит! Если же я заблуждаюсь, если, вместо того чтобы прожить двадцать пять или тридцать лет, необходимых для завершения моих великих дел, я буду поражен кинжалом, как Цезарь, или убит пушечным ядром, как Бервик, — стало быть, такова воля Провидения, ему и надлежит радеть о судьбах Франции.
Мы с вами говорили о Цезаре. Так вот, когда весь Рим следовал за траурной процессией, оплакивая диктатора, и толпа поджигала дома его убийц, когда вечный город ожидал в смятении, откуда, с какой из четырех сторон света придет гениальный человек, который положит конец гражданским войнам; когда римляне содрогались при виде пьяницы Антония или лицемера Лепида, — никто и не помышлял об ученике школы в Аполлонии, внучатом племяннике Цезаря, юном Октавии. Кто помнил о сыне ростовщика из Велитр, испачканном мукою предков-пекарей? Кто его распознал, когда, прихрамывая и моргая, он производил смотр старым солдатам Цезаря? Его не оценил даже прозорливый Цицерон. «Ornandum et tollendum» note 27, — сказал он. И вот этот юноша перехитрил всех убеленных сединою сенаторов и правил Римом почти так же долго, как Людовик Четырнадцатый — Францией! Жорж, Жорж, не противьтесь воле Провидения, которое избрало меня, а не то оно сокрушит вас!
— Если я погибну, следуя законам и религии моих предков, — ответил Кадудаль с поклоном, — то Господь, я уповаю, простит мое заблуждение, невольный грех набожного христианина и верного сына.
Бонапарт положил руку на плечо молодого вандейца.
— Пусть будет так! — сказал он. — Но, по крайней мере, оставайтесь нейтральным. Предоставьте событиям идти своим чередом, наблюдайте со стороны, как рушатся троны, как падают короны монархов. Обычно за спектакль платит публика, но вам я заплачу за то, чтобы вы оставались только зрителем.
— Сколько же вы мне дадите за это, гражданин первый консул? — смеясь, спросил Кадудаль.
— По сто тысяч франков в год, сударь, — отвечал Бонапарт.
— Если вы готовы отсыпать сто тысяч франков простому вождю мятежников, — усмехнулся Кадудаль, — сколько же вы предложите государю, за которого мы сражались?
— Ничего, сударь! Я плачу за храбрость, а не за идеи, которые вы отстаиваете. Я всего добился сам и ценю в людях только их личные заслуги. Соглашайтесь, Жорж, прошу вас!
— А что, если я откажусь?
— Вы совершите большую ошибку.
— Я по-прежнему вправе уехать куда захочу? Бонапарт подошел к дверям и растворил их.
— Дежурного адъютанта ко мне! — приказал он. Он ожидал увидеть Раппа. Вместо него появился Ролан.
— Как! Это ты? — удивился Бонапарт. Затем он обернулся к Кадудалю.
— Мне незачем, полковник, представлять вам моего адъютанта Ролана де Монтревеля, вы и так с ним знакомы. Ролан, подтверди полковнику, что он так же свободен в Париже, как ты был свободен в его военном лагере, в Мюзийаке, и если ему понадобится паспорт в любую сторону света, Фуше получил приказ его выдать.
— Вашего слова мне достаточно, гражданин первый консул, — ответил Кадудаль с поклоном. — Сегодня вечером я уезжаю.
— Могу я спросить, куда?
— В Лондон, генерал.
— Тем лучше.
— Почему тем лучше?
— Потому что там вы ближе познакомитесь с людьми, за которых сражались.
— И что же?
— А когда вы увидите их вблизи…
— Что тогда?
— Вы сравните их с теми, против кого сражались… Только помните, полковник, если вы покинете Францию…
Бонапарт осекся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234