— Кто же этот изверг, который на войне злоупотребляет вверенной ему властью и чей штаб состоит из палачей?
— Я уже сказал вам, что его зовут гражданин Тома Мильер. Наведите о нем справки, полковник, и ручаюсь, во всей Вандее и во всей Бретани вы услышите только одно. Начиная с первого восстания вандейцев и бретонцев, уже добрых шесть лет, этот Мильер неистово проводит политику террора; для него террор не кончился с падением Робеспьера. Донося своему начальству или сам пользуясь услугами доносчиков, он без всякого суда расстреливает или гильотинирует бретонских или вандейских солдат, их родителей, их друзей, их братьев, их сестер, их жен, их дочерей, вплоть до раненых и умирающих. Взять хотя бы Домре, — он оставил там несмываемое кровавое пятно: у него на глазах было казнено больше восьмидесяти человек; сыновей убивали в объятиях их матерей, и несчастные женщины до сих пор простирают к небу окровавленные руки, моля о мщении! Он свирепствовал всякий раз, как усмиряли Вандею или Бретань, но так и не утолил жажду крови, что сжигает его нутро: в тысяча восьмисотом он все тот же, что и в тысяча семьсот девяносто третьем. Так вот, этого человека… Ролан взглянул на генерала.
— Этого человека, — продолжал Жорж с невозмутимым спокойствием, — которого общество до сих пор оставляет безнаказанным, я приговорил сам: этот человек умрет.
— Как! Он умрет в Ла-Рош-Бернаре, среди республиканцев, несмотря на охраняющих его убийц и палачей?
— Его час пробил: он умрет!
Это было сказано весьма торжественно, и Ролан уже более не сомневался, что приговор не только вынесен, но и будет приведен в исполнение.
На минуту он задумался.
— И вы считаете, что вправе судить и приговаривать к смерти этого человека, как бы виновен он ни был?
— Да. Потому что он судил и приговаривал к смерти не преступников, а ни в чем не повинных людей.
— А что, если я вам скажу: вернувшись в Париж, я добьюсь, чтобы этого палача привлекли к суду и покарали по заслугам, — поверите ли вы моему слову?
— Поверю, но вот что вам отвечу: взбесившийся зверь вырывается из клетки, — закоренелый убийца сбежит из тюрьмы! К тому же, кто из людей не ошибается? Мы знаем случаи, когда осуждали безвинных и оправдывали виновных. Мое правосудие надежнее вашего, полковник, потому что это суд Божий! Человек этот умрет!
— Но какое вы имеете право утверждать, что через вас совершается Божий суд? Ведь вы, как и все люди, можете ошибаться!
— Да потому, что мой суд вдохновлен судом Божьим. О! Мильер не вчера был осужден!
— Отчего же так?
— Как-то раз, во время страшной грозы, когда непрерывно грохотал гром и поминутно вспыхивали молнии, я поднял руку к небу и сказал Господу: «Боже мой! Ты, чей взор мечет молнии и чей голос гремит как гром, если этот человек должен умереть, — пусть на десять минут угаснут твои молнии и смолкнет твой гром! Тишина и темнота в небесах да будут твоим ответом!» И, взяв в руку часы, я стал отсчитывать минуты. И что же? В течение одиннадцати минут не вспыхнула ни одна молния и не прогремел гром…
Однажды в ужасную бурю я увидел, как на скалистый мыс несется лодка, а в ней сидит человек. Казалось, вот-вот она опрокинется. Вдруг волна подхватила ее, как дыхание ребенка подхватывает перышко, и швырнула на утес. Лодка разлетелась в щепки, человек уцепился руками за утес. Все закричали: «Он погиб!» Тут стояли его отец и двое братьев, но ни один из них не отважился его спасать. Я поднял руки к небу и сказал: «Боже мой! Если ты, так же как и я, осудил Мильера, то я спасу этого человека и с твоей помощью спасусь сам!» Я разделся, обвязал себе руку веревкой и поплыл к утесу. Его отец и братья держали другой конец веревки. Казалось, море затихло подо мной. Я добрался до утеса и схватил утопающего. Он благополучно доплыл до берега. Я мог бы добраться так же, как и он, привязав веревку к утесу. Но я отшвырнул ее прочь и доверился Богу и волнам; и волны донесли меня до берега так плавно и бережно, как воды Нила принесли колыбель Моисея к ногам дочери фараона…
И еще. Я скрывался в лесу Гран-Шана и со мной было пятьдесят человек. У селения Сен-Нольф стоял вражеский часовой. Я вышел из лесу в одиночку и вверил свою жизнь Богу с такими словами: «Господи, если ты осудил Мильера на смерть, то пускай этот часовой выстрелит в меня и промахнется, а я вернусь к своим, не причинив вреда часовому, потому что в этот миг ты будешь с ним!» Я пошел прямо на республиканца. В двадцати шагах он выстрелил в меня и промахнулся. Видите дыру в моей шляпе, она в каком-нибудь дюйме от моей головы. Десница Божья направила пулю. Это произошло вчера. Я думал, что Мильер в Нанте. Сегодня вечером мне сообщили, что он со своей гильотиной находится в Ла-Рош-Бернаре. Тогда я сказал: «Господь привел его сюда, здесь он умрет!»
Ролан не без уважения выслушал рассказ суеверного предводителя бретонцев. Его не удивляла наивная поэтическая вера этого человека, который вырос на берегу бурного моря и расхаживал среди дольменов Карнака. Ему стало ясно, что Мильер действительно обречен на смерть и что его может спасти только Бог, который, казалось, трижды подтвердил приговор, вынесенный Кадудалем.
Полковнику оставалось задать последний вопрос:
— Как же вы его убьете?
— О! Это пустяки! — отвечал Кадудаль. — Ему не миновать смертельного удара!
В этот миг вошел один из крестьян, приносивших ужин.
— Бей-Синих! — обратился к нему Жорж. — Позови Сердце Короля, мне надобно сказать ему два слова.
Через две минуты бретонец предстал перед своим генералом.
— Сердце Короля, — спросил Кадудаль, — ведь это ты мне недавно говорил, что изверг Тома Мильер сейчас в Ла-Рош-Бернаре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234