Все дома предместья были таким образом захвачены и очищены от лаццарони. Так как уже наступила ночь и было слишком поздно начинать атаку Капуанских ворот, а к тому же опасались какой-нибудь неожиданной вылазки со стороны лаццарони, саперы получили приказ поджечь дома. Войска Шампионне заняли позицию перед Капуанскими воротами, которые намеревались атаковать на следующий день, и вскоре их отделила от ворот двойная завеса огня.
Тем временем прибыл сам Шампионне Он обнял Дюгема и, желая вознаградить Тьебо за прежние забытые заслуги и за только что проведенное им великолепное наступление, произнес:
— Перед Капуанскими воротами, которыми ты завтра овладеешь, назначаю тебя генерал-адъютантом!
— Браво! — воскликнул Дюгем, восхищенный заслуженной наградой и радуясь за своего храброго офицера. — Вот что значит дойти до славного чина через славные ворота!
ХС. НОЧЬ
Бои шли с одинаковым ожесточением на всех трех направлениях, откуда французы вели наступление на Неаполь. Со всех сторон в главный штаб, расположенный у Порта Капуана, прибывали адъютанты; бивак генерала был разбит между виа дель Васто и Ареначчей за двойной линией пылающих домов.
Генерал Дюфресс на пути из Аверсы в Неаполь, в том месте, где дорога суживается, натолкнулся на корпус лаццарони в десять — двенадцать тысяч человек с шестью орудиями. Лаццарони находились у подножия холма, пушки — на вершине. Гусары Дюфресса пять раз атаковали их, но им не удалось прорвать неприятельские ряды. Лаццарони было так много и стояли они так плотно, что убитые оставались в строю, поддерживаемые плечами живых.
Чтобы пробить себе путь, гренадерам пришлось идти в штыковую атаку. Четыре орудия легкой артиллерии под командой генерала Эбле в течение трех часов поливали лаццарони картечью. Наконец они рассеялись, оставив более тысячи убитых на поле боя, и укрылись на высотах Каподимонте, где Дюфресс атаковал их на следующий день.
К концу сражения прибыл корпус патриотов под командованием Скипани и Мантонне, чтобы подкрепить ряды генерала Дюфресса. Они сообщили, что Николино овладел крепостью Сант'Эльмо, но у него всего лишь тридцать человек и он в окружении тысячи лаццарони, которые собирают фашины, чтобы развести костры у ворот, и тащат лестницы, чтобы взобраться на стены. Они захватили монастырь святого Мартина, расположенный у подножия крепостного вала, или скорее монахи сами призвали их и открыли им двери; с галерей монастыря лаццарони обстреливают стены крепости. Если без промедления не прийти на помощь Николино, крепость Сант'Эльмо к рассвету будет взята.
Триста человек под командованием Этторе Карафа и отряд патриотов пробьются до наступления утра к воротам крепости Сант'Эльмо; две сотни усилят гарнизон, сотня отобьет у лаццарони монастырь святого Мартина.
После кровопролитной битвы Келлерман овладел высотами Каподикино; но он не смог пройти через camposanto . Ему пришлось в штыковом бою одну за другой брать фермы, церкви, виллы, каждый раз преодолевая героическое сопротивление. Главную силу его составляла кавалерия, но в условиях холмистой местности она оказалась бесполезной. Со своего бивака он видел перед собой длинную улицу Фориа, заполненную лаццарони; огромное здание приюта Неимущих служило им прикрытием. Во всех его двухстах окнах светились огни; завтра из каждого окна полетят пули.
На улице Сан Джованелло установлена батарея пушек; на площади Пинье расположился отряд, составленный в основном из солдат королевской армии. Две пушки защищают подъем к Бурбонскому музею, выходящему на широкую улицу Толедо.
При помощи подзорной трубы Келлерман видел, как вожаки лаццарони разъезжали верхом по улицам, подбадривая своих людей. Один из них в одежде капуцина сидел на осле.
Матьё Морис и командир бригады Бруссье захватили болота. Овладеть ими удалось со значительными потерями и только после того, как в них прорыли целую сеть рвов, потому что республиканцы атаковали в открытую, а лаццарони прятались за неровностями местности. Республиканцы дошли до здания Гранили, которое никто не думал охранять, и перерезали дорогу на Портичи. Бруссье разбил свой лагерь на побережье Маринеллы. Матьё Морис, легко раненный в левую руку, остановился на мельнице в Инферно. На следующий день на заре им предстояло атаковать мост Магдалины, теперь сверкающий огнями, зажженными перед статуей святого Януария.
Из окон Гранили был виден весь Неаполь от Маринеллы до фонаря на Молу; город был переполнен лаццарони, готовившимися к защите.
Шампионне выслушивал последнее донесение, когда вдруг за его спиной раздались громкие возгласы и началась стрельба по огромной дуге: один конец ее упирался в дорогу на Капуа, другой — на Ареначчу. Пули взметали золу костра, у которого грелся главнокомандующий!
В одно мгновение Шампионне и Дюгем, Монье и Тьебо были на ногах. Три тысячи человек, составлявшие корпус главнокомандующего, построились в каре и открыли огонь по невидимому врагу.
Это были повстанцы из тех деревень, через которые французы прошли за день; теперь они объединились и в свою очередь напали на французов. Воспользовавшись темнотой, они приблизились настолько, что стреляли почти в упор.
Множество ружейных выстрелов указывало на то, что французы имели дело с корпусом по меньшей мере в четыре — пять тысяч человек.
Но среди треска ружейной пальбы, перекрывая крики и вой лаццарони, с другой стороны от линии огня вдруг послышался барабанный сигнал к атаке и звук боевой трубы. Вслед за тем раздалась оглушительная стрельба залпами, возвестившая о приближении регулярного войска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53