В восемь часов вчера, переодевшись в крестьянское платье, он сел на своего лучшего скакуна и в сопровождении одного из верных гусаров отправился в путь.
Не доезжая одного льё до Беневенто, он оставил в рощице своего спутника с лошадьми и дальше пошел один.
Долина постепенно сужалась, и при свете луны он мог различить место, где она, казалось, совсем замкнулась. Очевидно, именно здесь римляне заметили — хотя и слишком поздно — западню, куда их завлекли.
Сальвато не пошел по дороге, а скрылся в чаще деревьев, растущих в глубине долины, и добрался таким путем до фермы, расположенной шагах в пятистах от узкого горного прохода. Перепрыгнув через изгородь, он очутился в плодовом саду.
Яркий свет падал на землю из окна низкого строения, стоящего поодаль от самой фермы. Сальвато приблизился к окну настолько, что ему стала видна вся освещенная комната.
Источником столь яркого света была печь, которую только что затопили; рядом стояли два человека, собираясь посадить в печь сотню небольших хлебцев.
Было очевидно, что такое количество хлеба предназначалось не только для фермера и его семьи.
В эту минуту в ворота фермы, выходящие на главную дорогу, сильно постучали.
Один из людей сказал:
— Это они.
Сальвато не мог видеть въездных ворот. Но он слышал, как они заскрипели на петлях, и вскоре увидел в свете горящих в печи дров четырех человек, судя по одежде — разбойников.
Они спросили, в котором часу будет готова первая партия хлеба, сколько раз за ночь можно загружать печь и какое количество хлебцев могут дать четыре выпечки.
Оба пекаря ответили им, что к половине двенадцатого они могут получить первую партию хлеба, к двум часам — вторую и к пяти утра — третью.
Каждая выпечка содержит от ста до ста двадцати хлебцев.
— Этого мало, — буркнул один из разбойников, покачав головой.
— Сколько же вас? — спросил один из пекарей. Разбойник, который говорил с ними, тут же посчитал на пальцах.
— У нас около восьмисот пятидесяти человек, — сказал он.
— Значит, придется приблизительно по полтора фунта хлеба на человека, — произнес пекарь, хранивший до тех пор молчание.
— Этого недостаточно, — возразил разбойник.
— Однако вам придется этим удовлетвориться, — угрюмо сказал пекарь. — В печь вмещается только по сто десять хлебцев зараз.
— Хорошо. Через два часа здесь будут мулы.
— Предупреждаю вас, что им придется подождать полчаса.
— Ну-ну! Ты кажется забываешь, что мы голодны.
— Тогда забирайте тесто, — сказал пекарь, — и выпекайте сами.
Разбойники поняли, что ничего не добьются от этих людей, у которых будет только один ответ на все, что им могут сказать.
— Есть новости из Беневенто? — спросили они.
— Есть, — ответил пекарь. — Я час тому назад вернулся оттуда.
— Что слышно о французах?
— Они только что туда вошли.
— Собираются ли они там остановиться?
— Говорят, завтра на рассвете они снова двинутся в поход.
— На Неаполь?
— На Неаполь.
— Сколько их?
— Около шестисот.
— Если их разместить как надо, сколько французов может вместить твоя печь?
— Восемь.
— Что ж, завтра вечером, если нам недостанет хлеба, у нас будет мясо.
Взрыв смеха раздался в ответ на эту каннибальскую шутку, и четверо человек, приказав пекарям поторопиться, направились к воротам, выходившим на главную дорогу.
Сальвато пересек сад, избегая освещенного пространства, перескочил через вторую изгородь и последовал за разбойниками на расстоянии около ста пятидесяти шагов. Он видел, как они вскарабкались на гору, где присоединились к своим товарищам, и стал спокойно изучать местность при ярком свете луны.
Теперь он выведал все, что хотел узнать. У него созрел план.
Обратно он прошел опушкой леса, где его ожидал гусар, вскочил на лошадь и вернулся к себе еще до полуночи.
Он нашел там адъютанта Шампионне, того самого Вильнёва, который в сражении при Чивита Кастеллана, как мы помним, пересек под огнем поле боя, чтобы передать Макдональду приказ о наступлении.
Шампионне велел сообщить Сальвато, что он начнет наступление на Неаполь в полдень. Генерал просил его поспешить, насколько возможно, чтобы прибыть к сроку до начала событий. Он уполномочил Вильнёва остаться у Сальвато в качестве его адъютанта и предупредил об опасности, какой грозит Кавдинское ущелье.
Сальвато рассказал Вильнёву о причине своего отсутствия, затем, взяв большой лист бумаги и перо, начертил подробный план местности, которую он только что посетил и где завтра должно было произойти сражение.
После этого оба молодых человека бросились каждый на свой матрац и заснули.
Они проснулись с зарей, разбуженные барабанами пехоты, состоящей из пятисот человек; пятьдесят или шестьдесят гусаров составляли всю кавалерию отряда.
Окна комнаты Сальвато выходили на площадь, где собралось это небольшое войско. Он распахнул окно и пригласил офицеров — одного майора, четырех капитанов и восемь — десять лейтенантов и младших лейтенантов — подняться к нему.
План местности, который он начертил накануне, был разложен на столе.
— Господа, — обратился Сальвато к офицерам, — посмотрите на эту карту внимательно. Вам надо предварительно изучить план местности, куда мы должны прибыть, чтобы знать ее так же хорошо, как я. А там я вам объясню, как действовать. От вас, моих помощников, от вашей ловкости и ума будет зависеть не только исход битвы, но и наше спасение. Положение серьезное: враг имеет преимущество и численное, и позиционное.
Сальвато велел принести хлеба, вина и жареного мяса, припасенных еще с вечера, и пригласил офицеров к столу, чтобы они могли подкрепиться, одновременно изучая топографию местности, где должен был проходить бой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53