Граф Юлих — его Эдуард просил присоединиться к послам — встретился с императором в замке Флоремберг и передал ему предложение короля Англии. Людвиг IV согласился назначить Эдуарда своим наместником во всей Империи; это звание давало королю Англии право чеканить золотые и серебряные монеты с изображением императора, а также предоставляло власть набирать в Германии войска. Два посланца императора прибыли вместе с посольством, чтобы сразу же договориться с королем Англии о времени, месте и деталях церемонии получения титула наместника. Что касается мессира Юлиха, то император, чтобы изъявить ему свое удовлетворение за добрую услугу, оказанную в качестве посредника, даровал ему вместо титула графа титул маркиза.
На другой день приехал Готье де Мони, оставив свой флот в порту Остенде; он явился сообщить Эдуарду, что приказы его исполнены и король может распахать и засеять зерном то место, где до сего часа высилось гнездо фламандских пиратов, именуемое городом Кадсан.
VIII
Однако король Филипп де Валуа, против которого велись эти великие военные приготовления, ничего не зная о кознях недругов, тоже собирался отправиться за море, чтобы сражаться там с врагами Господа: за крестовый поход снова стали ратовать с особым пылом, а король Франции, видя свое королевство, по словам Фруассара, «сытым, обильным и мощным», объявил себя главой священного дела и немедленно занялся поиском средств для его осуществления. Король провел огромную подготовку к войне, коей не видели со времен Готфрида Бульонского и короля Людовика Святого; с 1336 года Филипп де Валуа удерживал порты Марселя, Эгморта, Сета и Нарбона, сосредоточив в них такое количество кораблей, грузовых судов, галер и барж, что этого флота вполне хватило бы для перевозки шестидесяти тысяч людей, вооружения, провианта и багажа. В то же время он отправил послания Карлу Роберту, королю Венгрии, набожному и храброму человеку, с просьбой открыть границы его владений и принять паладинов Господних. Он также написал генуэзцам, венецианцам и обратился с подобным уведомлением к Петру I Лузиньянскому, который владел островом Кипр, и к Педро IV, королю Арагона и Сицилии. Кроме того, Филипп де Валуа велел предупредить главного приора Франции на острове Родос, чтобы тот сделал запасы продовольствия, и обратился к рыцарям Иерусалимского ордена Святого Иоанна, дабы те позаботились о снабжении его войск, когда он по пути будет находиться на острове Крит, их владении. Итак, все было приготовлено для похода и во Франции, и на всем пути крестоносцев; триста тысяч людей взяли крест и, чтобы выступить в поход, ждали лишь того дня, когда будет свободен их командующий, как Филипп де Валуа узнал о притязаниях Эдуарда III на корону Франции и предпринятых им первых демаршах у славных фламандцев и у императора; в это время к Филиппу де Валуа прибыл храбрейший и честнейший рыцарь по имени Леон де Кренгейм, посланный герцогом Брабантским.
Последний, верный своему двуличному и вероломному характеру, соблазнившись великолепным предложением — семьюдесятью тысячами фунтов стерлингов — едва успел дать слово королю Эдуарду, как рассудил, что, если тот потерпит неудачу в своей затее, то на него, герцога Брабантского, обрушится гнев короля Франции. Поэтому он тотчас выбрал того из своих рыцарей, кто благодаря своей храбрости и честности пользовался безупречной репутацией, поручив ему отправиться к Филиппу Французскому и заверить короля честным словом, дабы тот не верил никаким злым наговорам насчет герцога, а также сказать королю, что в его намерения не входило заключать союз или договор с королем Англии; но, поскольку тот был его двоюродным братом, он не мог не позволить ему приехать в страну, а раз уж тот приехал, он просто предложил ему свой замок Лувен, как с ним не преминул бы поступить его двоюродный брат Эдуард, если бы он, герцог Брабантский, нанес ему визит в Англию. Филипп де Валуа по опыту своему умел распознавать человека, с которым имел дело, и он затаил некоторые сомнения насчет этих оправданий, но рыцарь Леон де Кренгейм, известный как честный человек, придерживающийся строгих правил, попросил короля оставить его заложником, поручившись жизнью за герцога Брабантского и поклявшись, что тот говорит правду; поэтому Филипп успокоился, а со старым рыцарем начиная с того дня при французском дворе стали обходиться не как с заложником, а как с гостем.
Однако, вопреки этим заверениям, Филипп, понимая, что если он отправится в заморский поход, то подвергнет свое королевство большому риску, быстро охладел к крестовому походу и отменил все отданные приказы до получения более достоверных известий о планах Эдуарда III. В ожидании этого, поскольку рыцари и люди, находящиеся от него в ленной зависимости, были вооружены, он повелел им оставаться в боевой готовности и готовиться поднять на христиан мечи, которыми воины препоясались для войны с неверными. В то же время он решил извлечь выгоду из одного обстоятельства, тем больше благоприятствующего его делу, что оно могло вызвать в Англии немало затруднений и хотя бы ненадолго отбить у Эдуарда охоту завоевать чужое королевство, поскольку в случае необходимости ему пришлось бы отстаивать свое собственное; мы здесь имеем в виду приезд в Париж короля Шотландии и его супруги, изгнанных, как мы уже писали, из своей страны, где у них осталось лишь четыре крепости и одна башня.
Так как длительный и надежный союз Франции с Шотландией занимает в истории средних веков большое и важное место, необходимо, чтобы читатели позволили нам показать им различные события, приведшие к его возникновению, и тогда ни один уголок большой картины, что мы начали развертывать перед их взорами, не останется темным и непонятым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97