Графиню заставили запомнить то, что она должна говорить по поводу этого портрета; Дюбарри велела повесить его в мансардах Версальского дворца, где она проживала, прямо напротив канапе, на котором Людовик XV любил сидеть с нею.
В первый же день Людовик XV, оказавшись перед портретом, недавно доставленным из Англии, спросил куртизанку, кто этот человек с печальным и благородным взором, с задумчивым и озабоченным чем-то челом.
— Это портрет человека, потерявшего голову из-за того, что он, как и ты, не посмел разогнать свой парламент. Ты понял, Франция? — спросила г-жа Дюбарри.
Но король никак не мог набраться решительности в отношении собственного парламента, и тогда она подвела его к портрету, воскликнув:
— Франция, береги свою голову!
И под влиянием этой странной тайной советчицы парламент разогнали. Людовик XV умер; г-жу Дюбарри прогнали; портрет спустили с мансарды и, учитывая его художественную ценность, повесили в апартаментах молодого короля Людовика XVI (он прекрасно говорил по-английски и в основном читал историю Англии, а не других стран), и в созерцании этого портрета он нашел серьезную пищу для раздумий.
Карл I был казнен за то, что поднял меч на свой народ. Но разве поддерживать переписку с эмигрантами и лелеять мысль призвать во Францию австрийцев не означало поднимать меч против собственного народа?
Пятого и шестого октября или, точнее, после этих дней, король, привезенный народом из Версаля в Тюильри, нашел покои, где целый век никто не жил (в них почти не было мебели). Он повелел забрать обстановку из Версаля и доставить в Париж.
Однако, войдя в спальню, Людовик XVI обнаружил портрет Карла I, повешенный напротив королевского ложа во исполнение отданного им же самим приказа. Это показалось ему предупреждением Неба. Каждый день портрет словно нашептывал: «Бурбон, не забывай о Стюарте!»
Ведь последним словом Карла I на эшафоте было «Remember!» note 8 Note8
Помни! (англ.)

.
Итак, Людовик XVI не забывал обо всем и даже слишком хорошо помнил. Он читал Юма, что мы уже отмечали, и историк говорил ему то же, что куртизанка твердила Людовику XV: «Перед тобой король, которому отрубили голову за то, что он уступил своему парламенту».
Людовик XVI, в отличие от Карла I, не хотел уступать своему парламенту, но и не желал, подобно Людовику XV, бороться с ним. Он выбрал среднее решение — бежать. Совет Мирабо лишь напоминал о примере Карла I.
Одно событие, кажется, возвестило, что время тому пришло. Мы уже называли эту дату: 18 апреля 1791.
Восемнадцатого апреля, в пасхальный понедельник, король изъявил желание отправиться в Сен-Клу.
Король, королева, епископы, прислуга уже заполнили кареты, в которых им предстояло совершить небольшую прогулку в два льё, однако народ не дал им выехать из Тюильри. Король настаивал на своем; тогда на церкви святого Рока ударили в набат.
Высунувшись из кареты, Людовик XVI услышал, как тысячи глоток орут:
— Король хочет бежать! Нет, нет, нет!
— Я слишком вас люблю, чтобы покинуть вас, — возразил король.
— И мы, мы тоже любим вас, — хором отвечали собравшиеся, — но только вас!
Королева, обделенная такой любовью Франции к своему суверену, плакала, топала ногами, но была вынуждена вернуться в Тюильри.
Итак, король оказался пленником; сомнений на сей счет быть не могло. Но узнику дозволено бегство. С того времени король и начал готовить побег.
Вместе с королем, желавшим бежать из Франции, две партии страстно желали, чтобы он ее покинул: роялистская, потому что, вырвавшись на свободу, король мог бы возвратиться во Францию вместе с чужеземцами; республиканская — потому что в этом случае ей не нужно было казнить короля, чтобы добиться провозглашения республики.
Совсем скоро мы увидим, что те, кто арестовал короля, принадлежали к третьей партии — конституционалистам.
Приняв решение, нужно было его осуществить. Великой вдохновительницей этого замысла являлась королева; принцессы из австрийского дома — Мария Медичи, Анна Австрийская, Мария Антуанетта, Мария Луиза — всегда были злыми гениями королей Франции.
Король мог бы уехать один, и в любом здравом уме прежде всего должна была возникнуть подобная мысль; в этом случае в путь он отправился бы верхом.
Ему, страстному охотнику, отличному наезднику, не составило бы большого труда, переодевшись курьером, добраться до любого достаточно сильного отряда охраны, и тот проводил бы его до границы.
Но в ночь с пятого на шестое октября, эту страшную ночь, королева, охваченная ужасом, заставила Людовика XVI поклясться, что если он когда-нибудь покинет Францию, то лишь вместе с ней и детьми. Добрый муж и хороший отец, хотя плохой король, Людовик XVI очень хотел совершить клятвопреступление по отношению к Франции, но не в отношении собственной семьи. Поэтому решили бежать все вместе: король, королева, дети Франции.
Это означало вдвое, втрое, вчетверо усугубить трудности, сделать план почти невыполнимым. Все интриги королева взяла на себя. Кстати, она пользовалась поддержкой иностранных государей.
Выражение «иностранные государи» вынуждает нас сделать короткое отступление.
Мы всегда будем стремиться сохранять в этом долгом повествовании беспристрастность, постоянно вызывающую у нас желание привести наших читателей, невзирая на различие их мнений, к нашей точке зрения, но, после того как мы выразили мнение народа, посмотрим на события с точки зрения монархии.
Те, кого мы, французские граждане, называем чужеземцами, а следовательно, врагами, для короля Франции никогда не были врагами и еще меньше были чужеземцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143