ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
но, подумав, что карета, возможно, привлечет внимание и будет задержана, ограничился тем, что достал из кармана пару пистолетов и заткнул их за свой депутатский пояс, запахнув редингот.
Затем он вышел через калитку около улицы Эшель на улицу Траверсьер, проследовал вдоль Пале-Рояля, прошел немного по улице Нёв-де-Пти-Шан и оказался напротив улицы Монмартрских рвов.
Дождь лил как из ведра.
Город был в страшном смятении, и это смятение было понятно Баррасу. Он знал, что позиционная артиллерия все еще находится в Саблонском лагере и ее охраняют всего лишь сто пятьдесят человек.
Он знал, что на военном складе не более восьмидесяти тысяч патронов и совсем нет ни съестных припасов, ни водки.
Он знал, что связь со штабом, расположенным на бульваре Капуцинов, была прервана секционерами клуба Лепелетье, которые расставили своих часовых по всей улице Дочерей Святого Фомы, вплоть до Вандомской площади и улицы Святого Петра Монмартрского.
Он знал о гордом ожесточении секционеров, как мы уже видели, открыто поднявших знамя мятежа, а также о вчерашнем неудачном походе Мену, получившего столь смелый отпор Моргана, который в два раза увеличил число своего войска и в десять раз поднял его боевой дух.
В самом деле, всюду повторяли, что эта секция, окруженная тридцатью тысячами защитников Конвента, благодаря своему мужеству и очень удачным маневрам вынудила противников к позорному отступлению. Все только и говорили о том, как дерзко Морган встал между двумя войсками и как внушительно и высокомерно он разговаривал с генералом Мену и депутатом Лапортом.
Люди передавали друг другу шепотом, что это важный, очень важный человек, что он лишь четыре дня назад вернулся из эмиграции и был прислан в парижский роялистский комитет лондонским роялистским комитетом.
Конвент внушал уже не ненависть, а одно лишь презрение.
В самом деле, стоило ли его бояться? Все секции, так и не наказанные вследствие его слабости, объединились в ночь на одиннадцатое и в ночь на двенадцатое послали свои отряды для поддержки главной секции.
Все считали Национальный Конвент уничтоженным, и вопрос был только в том, кто пропоет «De profimdis» note 19 над трупом бедного покойника.
По дороге Баррасу встречались на каждом шагу отряды, прибывшие для поддержки секции Лепелетье; они кричали ему: «Стой, кто идет?» – и он отвечал: «Секционер!»
На каждом шагу он сталкивался с кем-либо из барабанщиков, жалобно бивших сбор по размякшей коже своих инструментов, мрачные и зловещие звуки которых, казалось, сопровождали похоронную процессию.
Кроме того, люди крались по улицам как тени, стучали в двери, окликали граждан по имени, призывая их вооружаться и присоединяться к секционерам, чтобы защитить своих жен и детей, которых террористы поклялись убить.
Быть может, днем эти уловки не произвели бы такого впечатления, но таинственные действия под покровом темноты, мольбы, произносимые шепотом, как бы из опасения, что их услышат убийцы, заунывный беспрерывный стон барабанов и гул набата, вдруг возникший, – все это сеяло в городе невообразимую панику и свидетельствовало о том, что над Парижем витает еще неясная, но страшная угроза.
Баррас все это видел и слышал. Это был уже не просто очередной получаемый им отчет о положении в Париже, теперь он сам соприкасался с реальностью. Выйдя на улицу Нев-де-Пти-Шан, он ускорил шаг, почти бегом пересек Вандомскую площадь, устремился на улицу Монмартрских рвов и, крадучись вдоль домов, наконец добрался до небольшой гостиницы «Права человека».
Остановившись у выхода, он отошел немного назад, чтобы разглядеть вывеску при смутном свете фонаря, а затем вернулся обратно и с силой ударил в дверь молоточком.
Привратник не спал и, видимо узнав по манере стучать, что гость важный, не заставил себя ждать.
Дверь осторожно открылась.
Баррас проскользнул внутрь и запер ее за собой. Не дожидаясь, когда привратник осведомится о причине подобной осторожности, к тому же оправданной положением в городе, он спросил:
– Гражданин Бонапарт проживает здесь, не так ли?
– Да, гражданин.
– Он у себя?
– Он вернулся около часа тому назад.
– Где его комната?
– На пятом этаже, в конце коридора, номер сорок семь.
– Справа или слева?
– Слева.
– Спасибо.
Баррас устремился по лестнице, одолел четыре этажа, повернул налево и остановился у двери сорок седьмого номера. Он постучал три раза.
– Войдите! – прозвучал отрывистый голос, словно созданный для того, чтобы отдавать приказы.
Баррас повернул ручку и вошел.
Он оказался в комнате, где стояли кровать без занавесок, два стола – большой и маленький, четыре стула и глобус. На стене висели сабля и два пистолета.
За маленьким столом сидел молодой человек в военной форме (правда, без мундира, брошенного на стул) и при свете лампы изучал план Парижа.
Когда Баррас скрипнул дверью, он бросил взгляд через плечо, чтобы посмотреть, что за неожиданный гость явился к нему в столь поздний час.
Лампа освещала три четверти его лица, а остальная часть находилась в тени.
Это был молодой человек не старше двадцати пяти-двадцати шести лет, со смуглым цветом лица, чуть более светлыми лбом и висками, с темными прямыми волосами, разделенными ровным пробором посередине и ниспадавшими ему на уши.
Орлиный взор, прямой нос, резко очерченный подбородок и нижняя челюсть, расширявшаяся к ушам, не оставляли никаких сомнений относительно рода его занятий. Это был военный из разряда завоевателей.
В этом ракурсе и при этом освещении его лицо напоминало изображение с бронзовой медали; из-за худобы сквозь его кожу проступали кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274
Затем он вышел через калитку около улицы Эшель на улицу Траверсьер, проследовал вдоль Пале-Рояля, прошел немного по улице Нёв-де-Пти-Шан и оказался напротив улицы Монмартрских рвов.
Дождь лил как из ведра.
Город был в страшном смятении, и это смятение было понятно Баррасу. Он знал, что позиционная артиллерия все еще находится в Саблонском лагере и ее охраняют всего лишь сто пятьдесят человек.
Он знал, что на военном складе не более восьмидесяти тысяч патронов и совсем нет ни съестных припасов, ни водки.
Он знал, что связь со штабом, расположенным на бульваре Капуцинов, была прервана секционерами клуба Лепелетье, которые расставили своих часовых по всей улице Дочерей Святого Фомы, вплоть до Вандомской площади и улицы Святого Петра Монмартрского.
Он знал о гордом ожесточении секционеров, как мы уже видели, открыто поднявших знамя мятежа, а также о вчерашнем неудачном походе Мену, получившего столь смелый отпор Моргана, который в два раза увеличил число своего войска и в десять раз поднял его боевой дух.
В самом деле, всюду повторяли, что эта секция, окруженная тридцатью тысячами защитников Конвента, благодаря своему мужеству и очень удачным маневрам вынудила противников к позорному отступлению. Все только и говорили о том, как дерзко Морган встал между двумя войсками и как внушительно и высокомерно он разговаривал с генералом Мену и депутатом Лапортом.
Люди передавали друг другу шепотом, что это важный, очень важный человек, что он лишь четыре дня назад вернулся из эмиграции и был прислан в парижский роялистский комитет лондонским роялистским комитетом.
Конвент внушал уже не ненависть, а одно лишь презрение.
В самом деле, стоило ли его бояться? Все секции, так и не наказанные вследствие его слабости, объединились в ночь на одиннадцатое и в ночь на двенадцатое послали свои отряды для поддержки главной секции.
Все считали Национальный Конвент уничтоженным, и вопрос был только в том, кто пропоет «De profimdis» note 19 над трупом бедного покойника.
По дороге Баррасу встречались на каждом шагу отряды, прибывшие для поддержки секции Лепелетье; они кричали ему: «Стой, кто идет?» – и он отвечал: «Секционер!»
На каждом шагу он сталкивался с кем-либо из барабанщиков, жалобно бивших сбор по размякшей коже своих инструментов, мрачные и зловещие звуки которых, казалось, сопровождали похоронную процессию.
Кроме того, люди крались по улицам как тени, стучали в двери, окликали граждан по имени, призывая их вооружаться и присоединяться к секционерам, чтобы защитить своих жен и детей, которых террористы поклялись убить.
Быть может, днем эти уловки не произвели бы такого впечатления, но таинственные действия под покровом темноты, мольбы, произносимые шепотом, как бы из опасения, что их услышат убийцы, заунывный беспрерывный стон барабанов и гул набата, вдруг возникший, – все это сеяло в городе невообразимую панику и свидетельствовало о том, что над Парижем витает еще неясная, но страшная угроза.
Баррас все это видел и слышал. Это был уже не просто очередной получаемый им отчет о положении в Париже, теперь он сам соприкасался с реальностью. Выйдя на улицу Нев-де-Пти-Шан, он ускорил шаг, почти бегом пересек Вандомскую площадь, устремился на улицу Монмартрских рвов и, крадучись вдоль домов, наконец добрался до небольшой гостиницы «Права человека».
Остановившись у выхода, он отошел немного назад, чтобы разглядеть вывеску при смутном свете фонаря, а затем вернулся обратно и с силой ударил в дверь молоточком.
Привратник не спал и, видимо узнав по манере стучать, что гость важный, не заставил себя ждать.
Дверь осторожно открылась.
Баррас проскользнул внутрь и запер ее за собой. Не дожидаясь, когда привратник осведомится о причине подобной осторожности, к тому же оправданной положением в городе, он спросил:
– Гражданин Бонапарт проживает здесь, не так ли?
– Да, гражданин.
– Он у себя?
– Он вернулся около часа тому назад.
– Где его комната?
– На пятом этаже, в конце коридора, номер сорок семь.
– Справа или слева?
– Слева.
– Спасибо.
Баррас устремился по лестнице, одолел четыре этажа, повернул налево и остановился у двери сорок седьмого номера. Он постучал три раза.
– Войдите! – прозвучал отрывистый голос, словно созданный для того, чтобы отдавать приказы.
Баррас повернул ручку и вошел.
Он оказался в комнате, где стояли кровать без занавесок, два стола – большой и маленький, четыре стула и глобус. На стене висели сабля и два пистолета.
За маленьким столом сидел молодой человек в военной форме (правда, без мундира, брошенного на стул) и при свете лампы изучал план Парижа.
Когда Баррас скрипнул дверью, он бросил взгляд через плечо, чтобы посмотреть, что за неожиданный гость явился к нему в столь поздний час.
Лампа освещала три четверти его лица, а остальная часть находилась в тени.
Это был молодой человек не старше двадцати пяти-двадцати шести лет, со смуглым цветом лица, чуть более светлыми лбом и висками, с темными прямыми волосами, разделенными ровным пробором посередине и ниспадавшими ему на уши.
Орлиный взор, прямой нос, резко очерченный подбородок и нижняя челюсть, расширявшаяся к ушам, не оставляли никаких сомнений относительно рода его занятий. Это был военный из разряда завоевателей.
В этом ракурсе и при этом освещении его лицо напоминало изображение с бронзовой медали; из-за худобы сквозь его кожу проступали кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274