Они пересекли площадь Ватерлоо, прошли по улицам Ристевельдена и выбрались на насыпную дорогу – самый прямой путь на Антгол.
По дороге, изо всех сил стараясь не остаться позади, метр Маес удвоил свои мольбы, пытаясь отговорить г-жу ван ден Беек от ее намерений.
В ответ она поручала ему своего ребенка, отдавала распоражения на тот случай, если ни она, ни Эусеб не вернутся.
Так они двигались около четверти часа; шум волн, набегающих на песчаный берег, до сих пор еле слышавшийся, сделался более различимым.
Вскоре они увидели минарет мечети Антгола, вырисовывающийся черным силуэтом на фоне неба, которое на востоке уже начало окрашиваться в рыжевато-серый цвет.
Они приблизились к цели; г-жа ван ден Беек решительно обернулась к своему спутнику.
– Здесь мы должны расстаться, господин Маес, – сказала она ему. – Примите мою благодарность прежде всего за проявленное ко мне сочувствие и еще за труд, который вы на себя взяли – идти со мной сюда.
– Покинуть вас? Если я посмею это сделать, пусть мне не придется в жизни пить что-либо, кроме воды! – ответил метр Маес, присовокупив к этому проклятие. – Вы не знаете того, с кем говорите, если думаете, что он бросит женщину в таких обстоятельствах; может быть, нотариус должен так поступить, даже если дама его клиентка, но мне не стоит и предлагать подобных вещей.
– Господин Маес, умоляю вас, не делайте напрасным самопожертвование, которым вы только что изволили восхищаться более, нежели оно того заслуживает.
Госпожу ван ден Беек прервали послышавшиеся на дороге шаги; оба обратили взгляд в ту сторону, откуда раздавался шум, и увидели белую фигуру, выступившую из мрака и направлявшуюся к Антголу.
– Кто идет? – вскричал отважный нотариус, не обращая внимания на мольбы его спутницы.
Тень не отвечала и продолжала идти вперед.
Метр Маес правой рукой выхватил свою саблю, левой – вытащил из-за пояса пистолет и прицелился так решительно, словно этот пистолет заключал в себе все молнии Юпитера.
– Ни шагу, пока вы не ответите мне! – снова вскричал он. – Эта дама – госпожа ван ден Беек, ее муж в плену у морских бродяг; я – метр Маес, королевский нотариус, ее советник и друг; теперь ваша очередь, приятель, сообщить ваше имя и познакомить нас со своими намерениями.
При имени Эстер незнакомец, до сих пор продолжавший продвигаться вперед, резко остановился.
– Пусть подойдет! – сказал он по-голландски, но с сильным яванским акцентом.
Госпожа ван ден Беек шагнула вперед, но метр Маес, схватив за руку, остановил ее и заставил стоять рядом с ним.
– Простите, милейший господин, – продолжал он, – но нельзя так же легко похищать голландских дам в Батавии, как их мужей – в пустынях Текоекуа. Госпожа ван ден Беек отправится туда, куда вы пожелаете ее отвести, но она надеется, что вы позволите вашему покорному слуге стать третьим спутником, который не меньше, чем она сама, будет вам признателен за честь, какую вы соблаговолите оказать ему.
– Невозможно! – резко ответил незнакомец. – Возвращайтесь назад.
– Тысяча головешек! – ответил метр Маес, громко расхохотавшись. – Вы совершенно меня не знаете, дорогой мой. Я упрямее десяти мулов; я забрал себе в голову совершить прогулку во владения морских бродяг и убедиться, стоит ли их арак того, что продает нам в Меестер Корнелисе папаша Торнипп. Госпожа оставляет одну вашу руку свободной, и вы отказываетесь предоставить ее мне! Что ж, милейший, я приму меры, чтобы навязать вам свое общество.
С этим словами г-н Маес отпустил Эстер и посоветовал ей удалиться; он взял пистолет за дуло, собираясь использовать его в качестве дубинки, взмахнул саблей и смело, с безрассудной горячностью, доказывавшей, что у почтенного нотариуса достаточно вспыльчивости, чтобы сделать из него героя, бросился на противника.
Незнакомец ждал его без боязни; когда метр Маес оказался всего в десяти шагах от него, что-то вроде белого облачка пронеслось по воздуху и обрушилось на голову нотариуса, крепко сдавив ему горло; издав приглушенный стон, он рухнул на землю как подкошенный.
Незнакомец накинул на него легкую сеть, какими пользовались ретиарии, когда выходили в цирке сражаться с галлами. Через гебров эта традиция перешла к некоторым народам Индии и Малайзии.
Как только его враг упал на землю, этот человек бросился на него, и в рождающемся свете дня Эстер увидела блеснувшее лезвие кинжала.
– Пощадите, пощадите его! – в тревоге закричала она. – Если вы хотите, чтобы я доверчиво следовала за вами, не окрашивайте кровью первый шаг, какой я сделаю с вами вместе.
Человек колебался: казалось, ему трудно подавить свои кровожадные инстинкты.
– Хорошо, – согласился он наконец. – Я исполню твою просьбу.
Оставив в покое голову голландца, окутанную сетью, он стал связывать его руки и ноги веревкой, с помощью которой бросал свое грозное оружие.
Метр Маес яростно сопротивлялся; напрасно пытался он освободиться от опутавших его тысячи узлов: его усилия были подавлены превосходящей силой и лишь туже были стянуты путы, вскоре совершенно лишившие его возможности двигаться.
Тогда победитель приподнял его, оттащил на обочину дороги и без особых церемоний бросил в постоянно наполненный водой ров (вода просачивалась из заболоченной почвы), тянувшийся вдоль всей дороги на Антгол.
– Дожидайся здесь рассвета, – сказал он несчастному нотариусу, – и поблагодари свою соотечественницу; если бы не она, я по-другому отомстил бы за полученные от тебя в Меестер Корнелисе оскорбления, за которые обещал тебя наказать.
– Цермай! – воскликнул метр Маес, при последних словах узнавший раджу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117