– Хочу немного поспать, – ответил молодой человек и поцеловал надутые губки любовницы, слегка солоноватые от икры. – Утром мы с Рейфом едем в Лондон.
– К чему такая спешка?
– Мы обещали сопровождать Джорджи и леди Джиллиан до города.
– А потом вернетесь обратно?
– Нет, – ответил Тони с легким сожалением. Натянув на плечи легкое одеяло, Наташа поплотнее укуталась в него.
– Скажи, ждать ли тебя на следующей неделе в Лондоне?
– Трудно сказать. Сначала надо убедиться, что на это время у меня не запланировано никаких дел.
Женщина кивнула. По глазам любовника она поняла, что их роман дочитан до последней страницы.
– Да, конечно.
Тони окинул Наташу прощальным взглядом. Он решил, что зайдет на этой неделе к семейному ювелиру и купит какую-нибудь безделушку. Скорее всего, бриллианты, которые останутся у Наташи в знак его признательности. Она заслужила такой подарок.
* * *
Когда Джиллиан, наконец, уснула, Джорджи, уже уставшая ходить взад-вперед по комнате, тихо вышла, осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы не потревожить подругу. Вернувшись к себе, девушка попыталась уснуть, но безуспешно. Измученная, она встала и достала из чемодана альбом, где рисовала для себя, не выставляя рисунки на всеобщее обозрение.
Прошел час, и в альбоме появились новые зарисовки. Карандаш художницы изображал боль и торжество, красоту и отчаяние на лицах, окружавших ее в этот уик-энд. Джорджи перелистывала страницы, критически рассматривая свою работу. Большинство рисунков изображали Джиллиан в самые разные моменты.
Девушка улыбнулась, обнаружив набросок портрета Тони, который она сделала несколько месяцев назад, в день его рождения. Ей хорошо удалось передать удивленное выражение лица красавца-кузена, без добрых слов и поддержки которого она вряд ли добилась бы признания в обществе. Публичный отказ родителей одобрить ее занятия искусством явился для Джорджи сильным ударом.
Художница перевернула еще одну страницу и увидела гордое, с точеными чертами, лицо техасца. Она обрадовалась, заметив, что сумела передать глубокий, пристальный взгляд Рейфа. Обратив внимание на его глаза, Джорджи лишь сейчас обнаружила в них то, чего раньше не замечала, хотя непроизвольно отобразила на рисунке: тоску и одиночество.
Взглянув на следующий рисунок, художница вздрогнула. На нее смотрел Джейсон Кинсфорд, начисто лишенный человеческой теплоты и сострадания. Всем ли удавалось увидеть жестокость за мнимым очарованием этого человека?
И, наконец, последний рисунок. Это снова Джилли, но со страдальческим выражением лица – женщина с разбитым сердцем.
Не в силах больше всматриваться в эти лица, Джорджи закрыла альбом. При воспоминании о боли, выпавшей подруге, на глаза девушки навернулись слезы. Она хотела успокоить Джилли, утешить ее лаской, но боялась потерять ее навсегда. Больше всего Джорджи сейчас хотелось крепко прижать ее к себе и не отпускать всю ночь.
Девушка встала, решив заглянуть в библиотеку. Возможно, книга отвлечет от тревожных мыслей. Она никогда не была заядлой читательницей, предпочитая проводить время с карандашом или кистью в руке, однако решила, что попытаться стоит.
* * *
Водрузив очки на изящный носик, Марина Алленвуд читала томик русской любовной лирики. Услышав, что дверь в библиотеку открывается, хозяйка закрыла книгу, заложив страницу, на которой остановилась, расшитой бархатной закладкой. Решив, что вернулась служанка с горячим шоколадом, она несказанно удивилась, когда в библиотеку вошла Джорджина Дейсер. Марина взглянула на часы, стоящие на каминной полке. Было уже два часа ночи.
– Извините, – сказала Джорджи. – Я думала, мне одной не спится. Не стану вам мешать.
– Не говорите глупостей, – ответила хозяйка, обрадовавшись девушке. – Входите и составьте мне компанию. Когда я не могу уснуть, меня выручают только книга и чашка горячего шоколада.
– Вы серьезно?
– Конечно, моя дорогая. – От хозяйки не укрылась подавленность девушки.
Дверь снова открылась. На этот раз вошла служанка с подносом в руках.
– Еще одну чашку для гостьи, – распорядилась Марина.
Служанка кивнула и вышла. Леди Алленвуд налила горячий напиток в чашку, добавив несколько капель из маленькой бутылочки.
– Это ликер Кюрасао, – пояснила она. – Вы когда-нибудь пробовали?
– Нет.
– Напиток из Вест-Индии, по вкусу напоминает апельсины. – Заметив вернувшуюся горничную, Марина протянула чашку Джорджи. – Попробуйте, думаю, вам должно понравиться. Поблагодарив служанку, она отпустила ее спать и, приготовив напиток для себя, с блаженной улыбкой сделала первый глоток.
– Вам не дают уснуть тревожные мысли? – прямо спросила женщина.
Поставив чашку, Джорджи сцепила руки на коленях.
– Меня беспокоит подруга.
Сделав еще один глоток шоколада, Марина задала следующий вопрос:
– Леди Джиллиан?
Джорджи снова взяла в руки чашку, словно только что распробовала ее содержимое. Леди Алленвуд искренне хотела отвлечь девушку от беспокоящих ее мыслей, но она не знала, как сделать это поделикатнее, понимая, что не годится быть слишком прямолинейной. Ей вовсе не хотелось спугнуть Джорджи. Следует действовать очень осторожно, чтобы не потерять расположение художницы. Все шаги должны быть взвешенными и тщательно продуманными.
Марина осталась довольна собой. Она засыпала Джорджи разнообразными вопросами, касающимися искусства, и время пролетело незаметно. И только с первыми трелями птиц, доносившимися через открытое окно, женщины прервали приятную беседу.
– Я и не заметила, что наступило утро, – призналась Джорджина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80