Удивительно, но она выглядит вполне счастливой, думал он как-то утром, задумчиво расхаживая по холлу с чашкой кофе в руке. Теперь она не ходила, а словно летала по дому, и ее беззаботный смех звучал тут и там.
Но рано или поздно ее радостное возбуждение исчезнет, а надежда на возвращение в высший свет будет безжалостно растоптана каким-нибудь безмозглым и жестоким хлыщом. Морган был абсолютно уверен в этом. Рано или поздно Лили поймет, что все мужчины, которые приезжают в ее дом, появляются здесь отнюдь не для того, чтобы серьезно ухаживать за ней и впоследствии представить своим матерям. И конечно, она догадается, почему ей не наносят визитов бывшие подруги.
Морган ощущал сильнейшее раздражение при виде того, как увиваются вокруг Лили лицемерные светские львы, но где-то в самой глубине его души таилось совершенно иное чувство. Нечто похожее на облегчение. И как ни пытался он не обращать на это внимание, как ни скрывал от самого себя, он все-таки был вынужден в этом признаться. Но признать – еще не означает принять. Что, черт возьми, с ним происходит? Неужели он действительно доволен тем, что Лили не может рассчитывать на брак, и даже испытывает от осознания этого факта облегчение? Нет, в нем говорит всего лишь похоть. Какое ему дело до того, как в дальнейшем сложится жизнь Лили Блэкмор? Да, он действительно все еще испытывает к ней непреодолимое влечение. Он желает ее так, как никогда не желал женщину. Ни одну женщину! Каждую ночь он только и думал о том, как в страстном порыве переплетутся их тела, и просто сгорал от желания обладать ею, а когда просыпался по утрам, не мог сдержать бессильный стон ярости оттого, что это не возможно. Но им движет всего лишь плотское влечение, и ничего больше, мысленно повторял он…
Нью-йоркская знать не спешила распахивать двери своих гостиных перед Лили, а то, что обещанное приглашение на прием в особняке Эдит и Барта Мэйхью так и не пришло, лишь доказывало, что он не ошибся в своих предположениях. Морган проклинал себя, понимая, что готов лично пойти к этому глупцу Барту Мэйхью и силой заставить того отправить Лили это чертово приглашение.
Он поморщился от досады. Дьявольщина! Похоже, он начинает терять голову.
Солнечный свет едва проникал сквозь пыльные и кое-где треснувшие стекла окон. Пройдет немало времени, прежде чем кто-нибудь еще встанет; в доме удивительно тихо и спокойно. Решив отвлечься наконец от мыслей о хозяйке Блэкмор-Хауса, Морган переключил внимание на расколовшуюся мраморную колонну. Чтобы привести ее в порядок, потребуется несколько дней, а то и целая неделя.
На лице Моргана отразилось негодование. Вместо того чтобы заниматься делом Крэндала, он почти все свое время тратит на бесконечный ремонт этого дома! Стоит ему решить одну проблему, как тут же возникает другая, не менее серьезная.
Сколько раз он говорил себе, что пора перестать обращать внимание на этот полуразвалившийся особняк и заняться тем, ради чего он и появился здесь, – сбором информации о Джоне Крэндале. Но несмотря на это, ему вновь и вновь приходилось делать какую-то срочную работу по дому.
Ну разве мог он не попытаться хоть на какое-то время наладить буквально рассыпающийся на части бойлер? Ведь без ремонта это пузатое сооружение, установленное в подвале, непременно бы взорвалось, если не через неделю, то уж через месяц точно. А колонна? Потолок, который она подпирала, угрожающе провис, и Морган опасался, что один неверный шаг – и кто-нибудь из детей или даже сама Лили провалится со второго этажа на первый через дыру в полу.
Морган покачал головой: его переполняли раздражение и негодование. Необходимо полностью сконцентрироваться на поиске улик против Крэндала, а он продолжает беспокоиться о Лили и детях. Приходится признать: он попал в ловушку, ему ни за что не достать Крэндала, если он покинет дом. А поскольку Морган вынужден находиться в Блэкмор-Хаусе, то не может не заниматься этим трижды проклятым ремонтом. И не может не обращать внимания на Лили.
В парадную дверь громко постучали. Поскольку никого из слуг поблизости не было, Морган направился к выходу.
Плотный рослый человек в опрятной рабочей одежде стоял на пороге, держа в руках шляпу.
– Я доставил вещи для Л. Блэкмор, – сказал он, взглянув на клочок бумаги.
Морган переступил через порог, посмотрел на тяжело груженный фургон и замер от удивления. Но не многочисленные коробки и ящики привлекли его внимание, а небольшая платформа на колесах, с которой другой мужчина сводил по сходням великолепную черную лошадь.
Росту в ней было никак не меньше семнадцати ладоней, и она была ошеломляюще красива. Гордая! Независимая!
«Как Лили!» – внезапно подумал Морган.
– Кому принадлежит эта лошадь? – спросил он, хотя был уверен в том, что уже знает ответ на этот вопрос.
Человек обернулся и тоже посмотрел на породистое животное.
– Л. Блэкмор, я думаю, поскольку так написано в квитанции. Однако она горячая как огонь, – добавил он. – Просто не представляю, у кого хватит смелости проехаться на ней верхом.
Прежде чем Морган успел что-то сказать, на крыльцо выпорхнула Лили. Лили, никогда не встававшая раньше одиннадцати утра. Та самая Лили, которая никогда не обращала внимания на скучные домашние дела вроде доставки почты или каких-то вещей.
– Полночь! – с восторгом воскликнула она.
При взгляде на девушку Моргану стало абсолютно ясно, что она одевалась в ужасной спешке. Об этом свидетельствовало совершенно невообразимое сочетание предметов ее туалета. И она даже не побеспокоилась о том, чтобы надеть туфли. Хотя, подумал Морган, следя за тем, как она стремительно сбегает со ступеней, это гораздо лучше, чем если бы она опять нацепила свои жуткие шлепанцы-мулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111