— Не пора ли тебе тоже решиться?
— На что? — настороженно спросила Элли.
— Я имею в виду Николаса Дрейка. Девушка растерялась и не нашлась что ответить Барнард бросил на нее понимающий взгляд:
— Похоже, мы теперь поменялись местами.
— У меня совсем другие трудности.
— Решимость вообще не зависит от трудностей. Ханна может посоветовать мне прыгнуть в реку. Или она уже подыскала себе красавца жениха. Но как ты и сказала, я все равно рискну, рассчитывая, что она вернется и даст мне еще одну возможность доказать свои чувства. То же самое и у тебя с Николасом. Давно надо было сказать ему, кто ты, чтобы между вами все было честно и открыто. Но это несчастье с Шарлоттой и все остальное. Я все понимаю. Но ангелочек покинул нас, Элли. — Запнувшись, он добавил: — Теперь это можно сделать.
Элли порывисто отвернулась к окну. Сказать Николасу, что она дочь его самого ненавистного врага? А если он не простит ее и всем о ней расскажет?
— Наберись смелости, Элли, — не отставал Барнард. Его грубый голос был полон нежности. — Решись поверить, что любовь поможет Николасу увидеть в тебе не только дочь врага.
— Но как? — в отчаянии воскликнула Элли. — Как я могу ему это сказать после всего, что произошло.
— Просто скажи правду. Честно и открыто. Он же любит тебя, Элли. Доверься его любви.
Наступил понедельник. Прошло ровно три недели с того раннего утра, когда Элли под покровом темноты убегала из дома Николасв. Сидя за письменным столом, она мучилась над письмом. На полу валялись скомканные листки почтовой бумаги. Снова и снова она начинала писать и всякий раз спотыкалась на первой фразе — «Дорогой Ники», «Любимый Ники», «Дорогой Николас». Очередной смятый лист полетел на пол. «Хватит, дорогая, напиши, как напишется, вот и все», — приказала себе Элли и решительно заскрипела пером.
«Дорогой Николас! В твоем доме на Лонг-Айленде я сказала, что мне нужно кое-что тебе рассказать. И как-то все не получалось. Мне хотелось бы получить возможность сделать это сейчас. Жду твоего ответа. Элли».
Ближе к полудню Джим умчался с письмом к Николасу. Элли расхаживала по прихожей, поминутно поглядывая на входную дверь. Время шло. Ей было жарко и душно. Тело ломило. В голову то и дело приходили мысли о Шарлотте. «Но я не больна! — твердо сказала себе Элли. — Я устала, только и всего. Надо хорошенько выспаться, и все как рукой снимет». Тут она подумала о том, что неплохо бы перекусить, и от одной мысли о еде ее замутило. Когда час спустя Джим наконец вернулся, Элли едва держалась на ногах.
— Держи, Элли. — Джим протянул ей конверт.
— Так это же мое письмо! Тебе надо было отдать Николасу!
— Так я отдал. Честное слово! А его помощник Берт что-то написал на конверте и отдал мне его обратно.
Николас не захотел ее видеть, даже не пожелал прочесть письмо. Она решилась, рискнула и проиграла. Вцепившись руками в спинку стула, Элли возблагодарила Бога за то, что Барнард уже отправился за Ханной и случившееся с ней не собьет его. С тяжелым сердцем она перевернула нераспечатанный конверт и на его обратной стороне обнаружила несколько торопливых строчек.
«Мисс Синклер! Мистер Дрейк отбыл на Карибские острова на неопределенный срок. Мне дан полный расчет, и я закрываю контору. Если я могу быть вам полезен, пожалуйста, не стесняйтесь. С уважением, Берт».
Все поплыло у Элли перед глазами.
Николас уехал.
Ей уже не рассказать о себе и не узнать, откажут ей в любви или простят.
— Элли, милочка!
Она с трудом поняла, что это голос Ханны. Как во сне, Элли медленно обернулась. Попыталась улыбнуться, обнимая смеющуюся и плачущую от радости Ханну. Она изо всех сил старалась скрыть свое отчаяние. И скорее всего ей бы это удалось, не воскликни Джим:
— Посмотрите! Да это же Ники!
У Элли перехватило дыхание от безумной надежды, Но тут она сообразила, что Джим держит в руках газету и тычет пальцем в страницу.
— Это он! — возбужденно повторил он. — Вот его фотография. Барнард потянулся за газетой, но Элли первой выхватила ее из рук Джима. В глаза сразу бросился жирно набранный заголовок. Ниже шла заметка.
С комом в горле Элли заставила себя прочитать ее. В ней сообщалось, что Николас Дрейк отбыл на Карибские острова, чтобы жениться на некоей мисс Дейдре Карлайл, прекрасной наследнице огромного состояния, которая совсем недавно блистала в лучших светских салонах Нью-Йорка. Элли выронила из рук газету.
— Элли, девочка моя, — обняла ее за плечи Ханна. — Скажи мне что-нибудь.
— Он уехал, — едва шевеля губами, прошептала она. — Я опоздала.
Она хотела добавить еще что-то, но взбунтовавшийся желудок заставил ее броситься в ванную комнату, где ее немилосердно вырвало.
Две недели спустя Элли ничего не оставалось как признать, что она беременна. Она была потрясена, ошеломлена, в ужасе — и счастлива. У нее будет ребенок от Николаса. Но по пятам за восторженной радостью шла реальность. Элли более чем хорошо знала, что это такое — быть незаконнорожденным. И не могла согласиться с тем, что ее собственный ребенок тоже это узнает. Вопрос был в том, как обеспечить малышу счастливое детство.
— Элли, милочка, там Чарлз пришел, — постучала в дверь Ханна.
Чарлз Монро. Элли застыла на месте, внезапно получив ясный ответ на свой вопрос. Не давая себе времени на размышление, она торопливо проговорила:
— Скажи ему, что я сейчас спущусь.
Стараясь ни о чем не думать, она трясущимися руками начала натягивать свое самое красивое платье. С несвойственной ей придирчивостью Элли внимательно оглядела себя в зеркало. Счастливое детство ожидало ее ребенка в прихожей на первом этаже, и Элли не собиралась ради своих несбыточных мечтаний и надежд жертвовать благополучием сына или дочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98