Вы к моей жизни не имеете никакого отношения и никогда не будете иметь! Советую не забывать об этом.
Элли бросала ему в лицо грубости, а он нежно гладил пальцами ее щеку. Когда же она попыталась отбросить его руку, Николас с легкостью удержал ее, взял за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Согласна ты с этим или нет, но я уже часть твоей жизни. И мы будем наслаждаться друг другом, Элли, советую не забывать об этом.
Ей захотелось отвесить ему пощечину, но Николас играючи перехватил ее руку.
— Не надо драться, Элли. Не дерись со мной, пожалуйста.
— Отпустите меня, самодовольный… — Она резко оборвала себя, явно стараясь успокоиться. Потом спрыгнула на землю, торопливо оправила платье и ринулась вперед в надежде улизнуть. Но через пару секунд Николас уже шагал рядом.
— Я провожу вас до дому.
— Я не нуждаюсь в ваших услугах, Дрейк, — скрипнув зубами, отрезала Элли. — И в вас я тоже не нуждаюсь. Вскоре они подошли к ее дому.
— Все люди в ком-то нуждаются, Элли. Она замерла на месте. Ночные улицы были полны тишиной.
— В ком нуждаетесь вы? — спокойно спросила Элли.
Вопрос застал Николаса врасплох. Конечно, в ней. Мысль промелькнула прежде, чем он успел ее удержать, и привела его в еще большее замешательство.
— Я исключение из правил, — выдавив улыбку, наконец ответил он.
— Неправда, Дрейк, — со вздохом возразила Элли и сделала несколько шагов в сторону двери. — Ведь вы были правы, когда сказали, что все люди в ком-то нуждаются. И вы не исключение.
— Ну а если я нуждаюсь в тебе?
Она как раз взялась за ручку двери, но так ее и не повернула. Николас стоял и с замиранием сердца ждал ответа.
После, как показалось ему, бесконечно долгого молчания Элли прижалась лбом к дверному косяку.
— Я вам не нужна, Дрейк. И вы мне не нужны, не можете быть нужны. Если нам и предназначено быть кем-то в этом мире, то мы будем врагами. Вы вот недавно упомянули шахматы. В этой игре, Дрейк, может победить только один игрок. Другой обречен на поражение. К несчастью, я не умею играть в шахматы. Я все свое время трачу на то, чтобы хотя бы парировать ваши ходы и уменьшить нанесенный вред. Вы хотите затащить меня к себе в постель, но лишь потому, что это еще на один шаг приблизит вас к заветной цели.
— Элли, это не так.
— Разве? Разве вы не преследуете меня ради того, чтобы заполучить мой дом? Так вот, Дрейк, пока я жива, я его никому и никогда не продам.
Они стояли и смотрели друг другу в глаза. И все же, несмотря на сказанную ею правду, Элли вдруг поняла что ей страстно хочется, чтобы прямо здесь, сейчас Николас отступился от ее дома и отрекся от ненависти к человеку, который был ее отцом. Прошло несколько томительно долгих минут, и она упрекнула себя за несусветную глупость.
— Николас, прошу вас. Если надо, чтобы я извинилась, я извинюсь, но ради Бога, оставьте меня в покое.
С этими словами Элли проскользнула за дверь, оставив Николаса одного на гранитных ступенях.
Ночное небо было чистым, высоким и холодным. Николас продолжал стоять, удивляясь своему спокойствию. Воспоминания, от которых несколько часов назад он сбежал на улицы Нью-Йорка, были теперь далеки и едва различимы. Сейчас он признался себе, что на самом-то деле отправился на поиски Элли. Он хотел услышать ее голос, заглянуть в милое лицо этой зеленоглазой женщины, чтобы успокоить свою душу. И она сделала это. Как никто другой в его жизни. Он усмехнулся.
«Оставьте меня в покое». Ее слова. Ее мольба.
Николас знал, что в жизни некоторых людей хотя бы один раз наступал момент, когда можно было изменить судьбу. И если они пропускали этот момент или выбирали другое, их жизнь не менялась. Окруженный одиночеством беспросветной ночи, Николас осознал, что это не его путь. Нет никаких сомнений в том, что жизнь его круто переменилась в тот самый момент, когда в зале суда он впервые увидел Элиот Синклер. Но сейчас Николас с особой ясностью понимал, что, избери он другой путь, подними глаза чуть позже или чуть раньше — ничего не изменилось бы. И даже не просьбу, а мольбу Элли оставить ее в покое он при всем желании не в силах был выполнить.
Он сказал ей, что они будут заниматься любовью.! Но хотя это и правда, он знал, что соединяет их не только это. Ублажив свою плоть в ее лоне, он не освободится от мыслей об Элли. Так же, как не освободится от необходимости получить ее дом. Им на роду написано быть вместе. Эта женщина стала частью его души. И бороться с этим бесполезно.
Николас засунул руки в карманы плаща и отвел глаза от закрытой двери дома Элиот Синклер. Теперь он понял, что со дня их первой встречи он честно пытался доказать себе ложность испытываемых им чувств. Он слишком долго прожил с уверенностью, что никогда ни в ком не будет нуждаться.
Как такое могло случиться именно с ним — таким сильным, способным, настоящим бойцом? Однако в глубине души Николас понимал всю абсурдность своего вопроса. Элиот Синклер незримо обвилась вокруг него, как плющ вокруг дерева. В ее присутствии он ощущал свою цельность. Он мог быть насмешливым, сердитым, но всегда цельным. Вдруг неизвестно откуда возникла твердая уверенность, что Элли — единственная, которой по силам навсегда избавить его от воспоминаний.
Между ними стояло лишь одно.
Дрейк глубоко вздохнул и понял, что ему нужно сделать. Если он хочет, чтобы Элли принадлежала ему, если он хочет сделать новый решительный шаг в своей жизни, он должен окончательно освободиться от призраков прошлого. Он должен забыть о ее доме.
Он должен забыть о Гарри Дилларде.
И в первый раз за все эти долгие, мучительные годы, вспоминая недавние прикосновения любимой женщины, он почувствовал, что сможет это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98