— Дай Бог, чтобы ты оказался прав. Она не представляла, как выпутается из скандала, который разразится, если станет известно, кто она такая. Те женщины, которые все же решались заниматься живописью, не поднимались выше старательных натюрмортов или акварелей с безобидными летними пейзажами. Они не писали скандальных картин. Но у нее никогда не лежала душа ни к натюрмортам, ни к пейзажам.
Элли направилась было к выходу, но тут же вернулась:
— И еще одно. Не вздумай утащить хоть еще одну картину у меня из комнаты, понятно? Барнард горестно покачал головой:
— Понятно. Но это такое расточительство, просто ужасное расточительство!
— Статьям надо положить конец, Барнард.
— Немного времени, и Эйбл Смайт напрочь обо всем забудет, можешь не волноваться, — недовольно пробормотал Барнард.
Элли, не ответив, снова пошла к двери, но тут из кухни появилась Ханна с непривычно хмурым видом.
— Вот утренняя газета, — коротко сказала она и бросила «Таймс « на стол. — Может, кто захочет глянуть на третью страницу.
Разрумянившийся от спора Барнард заметно побледнел. Элли застыла на месте. Бросив быстрый взгляд сначала на Ханну, а потом на Элли, Барнард торопливо схватил газету.
Элли просто не могла двинуться с места. «Еще одна статья?» — подумала она и почувствовала, как ее начала охватывать паника. Годами она жила со страхом в душе, что в любой момент может обнаружиться, что она дочь Гарри Дилларда. А теперь благодаря Барнарду с его тайными стараниями, пусть даже из добрых побуждений, она жила в страхе, что выяснится, кто же на самом деле скандальный художник М. М.Джей.
— И что там написано? — наконец выдавила она из себя, не горя желанием узнать.
Барнард улыбнулся, сложил газету и небрежно сунул ее под мышку.
— Да ничего особенного. Просто обсуждают одного художника, чьи картины могут тебя заинтересовать. Я уверен, что это и имела в виду Ханна. Верно, Ханна? — И, бросив многозначительный взгляд на женщину, он продолжил, не дав ей и слова вставить: — Да, совсем забыл, Элли! Я слышал, что в этот вторник у Грейди 0'Ши будет какое-то собрание.
— Ты все мне наврал, Барнард. У Барнарда вытянулось лицо, и он непроизвольно приложил руку к груди:
— Клянусь, я не лгу! Действительно, там будет собрание!
— Я не о собрании. Мне до него дела нет. Я хочу, чтобы ты отдал мне газету.
— Элли, ну что ты в самом деле… — растерянно протянул Барнард.
— Уволь меня от своих «в самом деле». Дай мне газету.
Барнард тягостно вздохнул и бросил на Ханну убийственный взгляд.
— Смотри на дело рук своих, женщина! — воскликнул он, протягивая газету Элли.
С бешено колотящимся сердцем она раскрыла ее на третьей странице. В глаза бросился аршинный заголовок: «Кто вы, М. М. Джей?»
Подписано не кем иным, как Эйблом Смайтом.
Элли вышла на улицу. Перчатки остались дома, новая шляпка из пестрых лент надета кое-как. Столько лет жить в относительном покое и безвестности, и вот на тебе! Все сразу — и дом, и статьи. За что?
Судьба, видно, решила добить ее окончательно, потому что, закрыв за собой дверь, Элли увидела, что рядом с сидевшим на ступеньках Джимом вольготно расположился Николас Дрейк.
— Что вам здесь нужно? — требовательно спросила она, забыв о вежливости и соблюдении приличий.
— И вам тоже доброго утра, — ответил Николас с лукавой улыбкой.
— Я не в настроении, Дрейк, — бросила Элли, спускаясь по ступенькам.
— Значит, Дрейк? — Николас бросил на Джима соболезнующий взгляд. — И так что, каждое утро?
— Да, — кивнул тот.
— Джим!
— То есть нет, — смущенно поправился Джим. Элли с возмущением посмотрела на Николаса:
— Посмотрите, что вы натворили!
— И отчего это всегда выходит так, что, когда здесь нелады, то виноват я? — задумчиво покачивая головой, проговорил он.
— Потому что вы причина всех здешних неурядиц! Николас легко встал с гранитных ступенек и небрежно отряхнул идеально отутюженные брюки.
— Я совсем забыл. Ведь до моего появления вас был бесконечный праздник мира и спокойствия.
— Весьма близко к истине, — с нескрываемым сожалением пробормотала Элли.
Николас от души рассмеялся. Джим тоже поднялся на ноги и встал рядом с ним. Как по команде оба одновременно принялись одергивать манжеты. Поймав себя на том, что с любопытством наблюдает за этой картиной, Элли сердито тряхнула головой и решительно двинулась вперед.
Николас, широко шагая, легко догнал ее. Джим не отставал от него.
— Нам надо поговорить.
— Нам не о чем говорить, Дрейк.
— Мне хотелось бы, чтобы вы меня так не называли. Это звучит как-то недружелюбно.
— Это, как вы только что изволили заметить, недружелюбие вполне преднамеренно, — холодно сказала она, не замедляя шага и глядя прямо перед собой.
— Настроение как море — нет ему покоя, — пошутил он. — Мы сегодня встали с левой ноги?
— Мы ни с какой ноги не вставали. И не собираемся делать этого в будущем.
— По меньшей мере могли бы называть меня Николас или, если вам это больше нравится, сэр, — добавил он с озорными огоньками в глазах.
— Мечтать никогда не вредно, Дрейк, — ядовито ответила Элли и, помолчав, вдруг добавила: — Хотя Ники звучит вроде неплохо.
— Мне нравится Ники! — радостно сообщил Джим. — Ники. Ники. Ники…
— Посмотрите, что вы натворили! — притворно простонал Николас.
Элли ответила довольной улыбкой и пошла еще быстрее.
Они довольно долго шли, храня молчаний, пока наконец Николас снова не заговорил:
— У меня есть новое предложение. Думаю, что даже вы отнесетесь к нему благожелательно из-за его честности и щедрости.
— Вы что, думаете переубедить меня одной своей назойливостью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98