Блеск его глаз. Солнце у него за спиной, образующее ореол вокруг него. Слияние их тел… Неожиданно послышался стук лошадиных копыт. Наверное, это Гильберт. Должно быть, он очень сердит, сказала она самой себе, но сразу же подвергла сомнению такой вывод. Зачем ему ехать с целым отрядом? А вдруг отец с его разбойниками?
Грей решила найти укрытие и устремилась к и нижайшему кустарнику с густой листвой. Поздно. Множество всадников достигло поляны, прежде чем она успела скрыться.
Сердце у нее бешено билось, рука сама собой потянулась к животу. Она резко повернулась, чтобы встретиться с всадниками лицом к лицу. Но, благодарение Богу, взгляд ее упал на Гильберта, который ехал впереди.
Огромная тяжесть упала с плеч, губы Грей изогнулись в улыбке, она заторопилась навстречу.
– Гильберт, ты меня испугал, – проговорила на, надеясь, что он не будет слишком сердиться на то, что она улизнула из замка.
Отбросив поводья, Гильберт спешился и заключил Грей в объятия. Он наслаждался ощущением ее близости, вознося благодарственную молитву, сам удивляясь, что молча посылает свое обращение к Богу, в которого так долго не верил. Потом барон решительно отстранил беглянку, не выпуская ее из рук. Хоть и трудно было говорить сердито, испытывая такое облегчение после того, что он нашел ее целой и невредимой, барон понимал, что должен сделать ей внушение, подчеркнув серьезность положения.
– Это было безумием, Грей, – отчитывал он ее. – Ты совершенно не заботишься о безопасности, своей и нашего ребенка.
Грей сама знала, что заслуживает гораздо большего порицания, поэтому не дала вырваться негодующему ответу.
– Да, это было ужасно, – согласилась она со смущенной улыбкой на лице. – И даже бессмысленно: никакого удовольствия без тебя. Но раз ты сейчас здесь…
Гильберт не желал бы ничего другого, как только понежиться здесь, рядом с Грей, но были неотложные дела, о которых он не мог забыть.
– Мы должны вернуться в замок, – сказал он, поворачивая ее лицом к остальным.
– Ах да, гости, – вспомнила она и с удивлением заметила среди всадников двоих-троих из тех, что окружили ее на лугу. Светловолосый рыцарь смотрел на нее бесстрастно, а женщина рядом с ним глядела, наоборот, враждебно.
– Да, – подтвердил Гильберт, подсаживая ее на своего коня.
– Кто? – начала Грей.
– Церемонии могут подождать до возвращения, – сказал Гильберт, бросая задумчивый взгляд на Лизанну.
Что-то произошло, поняла Грей. Случилось что-то ужасное.
Она была не очень удивлена, когда некоторое время спустя в холле Гильберт представил ее своей сестре. По пути в замок Грей и так догадалась о многом. Не только по внешнему сходству брата и сестры, но и по исходящей от этой женщины неприязни. Возникло такое же чувство, какое она испытывала в первый день пребывания Гильберта в Медланде. Грей была опечалена, что ей снова приходится сталкиваться с таким препятствием после того, как совсем недавно она уже преодолела подобное.
– Леди Лизанна, – приветствовала, поклонившись, Грей сестру Гильберта.
Женщина посмотрела на нее долгим взглядом, потом повернулась на каблуках и ушла.
Грей обиделась, но, не желая дважды нести, одно и то же наказание, последовала за Лизанной. Она догнала ее у лестницы и встала перед ней.
– Я понимаю вашу ненависть к Чарвикам, – сказала Грей, вздернув подбородок, – но не составляйте обо мне превратного мнения, пока не узнаете меня.
Лизанна отшатнулась, ее большие зеленые глаза сверкали, когда она глянула на Грей и наконец проговорила ледяным тоном:
– Я хочу получить обратно моего ребенка. Ребенок? Смущенная Грей посмотрела на Гильберта, который быстро шагал к ней. Кто-то забрал ребенка Лизанны? Но кто… Когда она сама нашла ответ, с ее уст сорвался горестный крик: так трудно было сознавать, что это злодеяние – дело рук того человека, который является ее отцом.
– Нет! – крикнула она, качая головой. Это какой-то кошмар. Этого не могло быть, но так случилось. Она взлетела по лестнице, вбежала и комнату Гильберта и заперла дверь на засов, прежде чем барон успел подойти.
– Открой дверь, Грей, – попросил он.
Прижавшись головой к двери, она умоляюще попросила:
– Пожалуйста, оставь меня в покое. Дай побыть одной.
Последовало долгое молчание, потом раздался голос Гильберта, звучный, терпеливый:
– Грей, ты в этом не виновата. Никто тебя не обвиняет.
Она чуть не рассмеялась.
– Разве они не обвиняют? – недоверчиво спросила она. Сердце ее преисполнилось печали из-за нового испытания, которое посылал ей Господь.
– Лизанна изменит свое отношение, – сказал он. – Просто она сейчас испугана.
Нет, все не так просто, но, видно, спорить бесполезно.
– Пожалуйста, Гильберт, – попросила она. – Мне нужно побыть одной.
Она услышала его тяжкий вздох.
– Хорошо. Я дам тебе время, но не думай запирать дверь, когда наступит ночь.
Грей не стала отвечать и через мгновение услышала удаляющиеся шаги. Обрадовавшись, что Гильберт сдался так быстро, она прошла к большому креслу перед холодным очагом и уселась в него.
Легче всего было затеряться в манящей печали, но Грей не позволила себе этого. Нет нужды плакать о потерянном ребенке, слезами горю не поможешь. Нет, нужно искать решение.
«Как же мне исправить это зло, Господи?» -спросила она, когда весь ужас этого положения встал перед нею. И как бы в ответ снова услышала беседу между Гильбертом и сэром Ройсом.
Эдуард Чарвик хотел получить ее дитя – ребенка в ее чреве.
Ответ, который она искала, причинил ей жестокую боль. Грей обхватила руками живот.
– Никакое зло тебя не коснется, – поклялась она, пытаясь убедить саму себя в правильности своего решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98