Грей торжествующе сменила первоначально выбранное направление и нашла Гильберта, который как раз начинал чистить своего скакуна.
При виде Гильберта дыхание у нее перехватило, глаза расширились, и потаенная страсть пробудилась к жизни. Он снял тунику, и голая спина, покрывшаяся испариной, тускло заблестела в полутьме, а когда он энергично тер коня скребницей, под кожей перекатывались мускулы.
Думая, что ее присутствие осталось незамеченным, Грей помедлила, позволив своему взгляду переместиться ниже – на крепкую талию и светло-коричневые штаны, скрывавшие бедра.
Жар охватил Грей, вызвав неловкое чувство. Она нервно сглотнула комок в горле и заставила себя перевести взгляд на затылок.
– Неужели здесь нет конюхов, чтобы сделать эту работу?
Должно быть, Гильберт слышал, как она подошла, знал, что она наблюдает за ним, потому что не выказал удивления, услышав голос Грей.
– Есть, – безразлично ответил он и, не поворачивая головы, продолжал тереть бок лошади.
Решив не отступать, Грей вошла в стойло и начала пробираться ближе, ступая по устланному соломой полу.
– Не подходи ближе, – приказал Гильберт, прежде чем она сделала еще несколько шагов.
– Но…
– Стой где стоишь! – повторил он. – Я совсем не хочу, чтобы ты оказалась под копытами коня.
Теперь Грей обратила внимание на взволнованное животное. Ее присутствие привело скакуна в возбуждение, мощные ноги напряглись, большие глаза горели. Угрожающе фыркнув, он встряхнул головой и принялся бить копытом по полу.
– Отойди назад, – попросил Гильберт, бросая на нее взгляд через плечо. Если он и был удивлен ее появлением, то ничем не выказал этого.
Нахмурившись, Грей отступила к выходу из стойла. Все шло не так, как она замыслила. Наконец-то она застала Гильберта одного, но не могла приблизиться, чтобы пробудить его интерес.
– Какое важное дело не может подождать? – спросил он.
– Ты избегаешь меня.
Одарив Грей взглядом, но не более того, Гильберт не прервал своего занятия.
– Да, – согласился он, – по уважительной причине.
Грей удивилась, что барон подтвердил ее догадки:
– Что же это за причина?
Он заставил ее потомиться в ожидании ответа, все так же занимаясь чисткой коня, словно она и не задавала никакого вопроса.
– Это я не был готов к разговору о Филиппе, – в конце концов заявил он, приступая к расчесыванию гривы. – Воспоминания еще не угасли. Когда говоришь о них вслух, они оживают.
В отчаянном порыве смягчить его муку, скрывавшуюся под маской самообладания, она робко шагнула вперед.
– Гильберт…
– Не сходи с места, – последовал приказ. -Если не заботишься о себе, то подумай о ребенке.
Конечно, он был прав, но понимание этого не уменьшило боли, которую причинили сердитые слова.
– Гильберт, – взмолилась Грей, – если я не могу войти, то, может быть, ты выйдешь? Не могу же я разговаривать, когда ты повернулся ко мне спиной.
– Нам не о чем говорить, – заявил он, все-таки прекращая чистку и поднимая на Грей неподвижный взор.
Грей старалась приглушить гневный огонь, что разгорелся в ее душе из-за неосторожных слов Гильберта, но не смогла сдержать упрека, сорвавшегося с губ.
– Упрямый ты человек, Гильберт Бальмейн. Я пришла помириться с тобой, а ты меня обижаешь. Неужели нам вечно жить в ссорах и волнениях?
Только это она и могла сделать, чтобы стоять на своем, а не повернуться и убежать в свою тихую комнатку. Как легко поступить именно так, но это ничего бы не решило.
Хрипло втянув в себя воздух, Гильберт отложил щетку и направился к Грей. Опершись одной рукой о столб стойла, он посмотрел на молодую женщину.
– Ты желаешь мира, Грей, или просто еще одного перемирия?
Трудно было рассуждать здраво, когда Гильберт вот так возвышался над нею и ее окутывало гепло его тела. Прерывисто дыша, Грей не стала сдерживать желание коснуться Гильберта, потянулась к нему и положила ладони ему на грудь.
– Вот такого мира я ищу, – прошептала она. Вздрогнув, как от ожога, Гильберт схватил ее руки за запястья и отвел в сторону.
– Я уже предупреждал тебя, – огрызнулся он, – не дотрагивайся до меня, если не хочешь испытать последствий.
Слабая нерешительная улыбка коснулась ее губ, когда она подняла глаза на рыцаря:
– Я хочу тебя. Вот почему я пришла. Гнев на лице Гильберта сменился недоверием.
– Ты опять меня разыгрываешь?
Чтобы доказать обратное, Грей попыталась высвободить свои руки, но Гильберт держал их крепко. Молодая женщина поняла, что если и было будущее для них двоих в этом мире, то она должна сначала покориться и признать себя побежденной, поэтому смело шагнула вперед.
– Ах, Гильберт, – вздохнула она. – Я окончательно и бесповоротно решила больше не бороться с тобой.
Эти слова лишь усилили недоверие Гильберта. Что она имеет в виду, говоря, будто не будет бороться с ним? Что отбросит враждебность? Что по своей воле придет к нему, чтобы они могли насладиться друг другом?
Словно прочитав его мысли, Грей придвинулась ближе и животом коснулась его бедер.
– Между нами воцарится мир, – сказала она, поднимаясь на цыпочки и подставляя губы для поцелуя.
Пораженный ее покорностью, Гильберт не сразу откликнулся на предложение, которого так давно и страстно ждал. Он смотрел на ее лицо – изящный нос, теплый румянец на скулах, нежный изгиб мягких разомкнутых губ, влажные глаза, которые она распахнула ему навстречу, когда он не отозвался на призыв.
– Пусть все будет снова, как в ту первую ночь, – умоляющим голосом произнесла Грей, вдруг испугавшись отказа.
Неожиданно она оказалась в его объятиях, осыпаемая жаркими поцелуями. Грей еще слышала предостерегающие голоса, слабые выкрики, когда их уста слились в поцелуе, но повернуть обратно она уже не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98