Она не могла припомнить, чтобы кто-то дарил ей когда-нибудь подарки. Увидев книгу в его руках, она разочарованно нахмурилась. Читать Сибель не умела.
Но Энгус не отдал ей книгу. Вместо этого он положил ее на стол. Потом, с великими предосторожностями, он начал переворачивать страницы. Когда он наконец вытащил то, что было заложено между страниц, она вздохнула и прижала руку к губам. Сибель не верила собственным глазам.
– Ой! Где ты нашел это?! – изумленно воскликнула она.
Взяв ее руку, он вложил в ладонь ветку белого вереска. Она была сухой, сплющенной, но до сих пор источала тонкий аромат.
– В долине, что возле Лох Мари, – сказал он. – Он был скрыт полевыми цветами. Но я сразу понял, что это вереск, как только заметил ветку. И я... – он явно смутился, – я сберег это для тебя.
Так же осторожно Сибель положила ветку обратно между страницами книги, опасаясь, что цветок может облететь.
– Спасибо, что ты вспомнил обо мне, – прошептала она.
Девушка гладила обложку книги, но к веточке старалась не прикасаться. Она была слишком ценной, чтобы брать ее в руки.
– Нет, – быстро сказал он. – С тех пор как ты уехала, я думал только о тебе.
Она с улыбкой взглянула на него.
– Неужели тебе больше нечего было делать? – поддразнила она его, но замолчала, увидев выражение его лица.
– Тебе надо чаще улыбаться, Сибель, – тихо заметил он. – Ты становишься такой хорошенькой.
Улыбка ее померкла:
– Глупо улыбаться без причины.
Энгус почесал подбородок.
– Большинство женщин, которых я знал, улыбались постоянно, – заметил он.
– Значит, они глупы!
Энгус кивнул и в комнате воцарилось неловкое молчание.
– Может, присядешь? – спросил он наконец, придвигая ей стул.
– Нет!
Уголком глаза она покосилась на кровать на четырех столбиках. Сначала стул, потом кровать! Сибель хорошо знала все уловки мужчин.
– Может быть, хочешь бокал вина? – спросил Энгус. – Или глоток виски?
– Тебе все равно не затащить меня в постель! Он неодобрительно нахмурился:
– Почему ты думаешь, что у мужчины не может быть другого интереса, как только затащить тебя в постель?
Она почувствовала себя виноватой и отвернулась. За все время их знакомства Энгус ни разу не позволил себе неуважительного отношения к ней.
– Я выпью бокал вина, – глухим голосом сказала она.
Он подошел к столу и открыл графин. Она молча наблюдала за ним. Для высокого человека он двигался очень изящно. Сибель задумалась. Она поступала нечестно и знала об этом. Энгус думает, что знает о ней все. Но одной вещи он еще не знал. Она набрала побольше воздуха.
– А ты знаешь, что я незаконнорожденная? – как бы между прочим спросила она.
Энгус замер с графином в руке. Он обернулся и беспомощно взглянул на нее.
– Правда? – прошептал он, переставляя бокалы за пределы красной лужицы.
– Да, – подтвердила она, кивнув. Энгус наполнил два чистых бокала.
– Ну что ж, – сказал он и протянул ей один из них. – В таком случае, твоему будущему мужу не придется мучиться с тестем и тещей. Мужчина вполне может прожить и без них. – Он одним глотком осушил бокал.
Сибель отхлебнула красного вина и поставила бокал на стол. Энгус поставил свой пустой бокал рядом. Он так долго смотрел на нее, что она беспокойно заерзала. Наконец он наклонился и поцеловал ее.
Она напряглась, как испуганная лань. Но не отпрянула. Он нежно касался ее губами, не пытаясь обнять.
Под мягкими, томительными касаниями его губ Сибель начала расслабляться. Она и не заметила, как ее руки обвились вокруг его шеи, не заметила, когда сама начала отвечать на его поцелуи. Но это случилось вдруг и с такой необыкновенной страстью, о которой она и не подозревала. Сильные руки сомкнулись вокруг нее. Он мог защитить ее от всего мира этими руками.
Первым отстранился Энгус.
– Ты и святого соблазнишь, Сибель, – хрипло прошептал он.
Она была так ошарашена своей неожиданно пылкой реакцией на простой поцелуй, что некоторое время молчала, не зная что ответить. Хотя, по правде говоря, это вовсе не был обычный поцелуй. Это был ее первый настоящий поцелуй. Она не имела в виду тех отвратительных эпизодов с Робертом, когда он грубо лез языком в рот, отчего все существо ее преисполнялось отвращения.
С некоторым изумлением она глядела на мужчину, стоящего перед ней. Золотистые волосы с проседью обрамляли загорелое, но гладкое, без морщин лицо. Его глубокие карие глаза смотрели прямо ей в душу. Он вдруг погрустнел.
– Я понимаю, что не похож на юношу, мечты о котором могут увлечь тебя.
– Что ты знаешь о моих мечтах? – быстро ответила она.
– Неужели они так уж отличаются от мечтаний прочих юных девушек?
– Может быть, и нет, – сказала она и быстро добавила: – Но я никогда не мечтала о мужчине, будь он молодой или старый!
– А о чем же ты мечтала? – спросил он.
Щеки ее вспыхнули.
– О детях, – прошептала она так тихо, что он нагнулся к ней, чтобы расслышать.
– О детях?
– Да, – она подняла голову.
– И как же ты хотела, чтобы они появились? – спросил он.
– От моего мужа! – немедленно ответила она. – Мои дети должны знать отца – они будут его уважать и любить.
Энгус почувствовал, что его дерзость была неуместной, и замолчал. Он подошел к столу. Большая часть пролитого вина впиталась в трещины деревянной поверхности стола, словно красные реки, бегущие в никуда. Как его жизнь в последние годы. Он пытался вспомнить женщин, которые были с ним после смерти его жены. Едва различимые лица промелькнули перед ним – хорошенькие и не очень – и все забытые.
Энугс склонил набок голову, но спросил не поворачиваясь:
– Как ты думаешь, им подойдет рыцарь вроде меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80