— В Лондоне, видно, и впрямь было скучно, коль у вас появилось страстное желание поближе узнать своих арендаторов. — Лучше бы она откусила себе язык, прежде чем сказать это, но, раз уж слова вылетели, их не поймаешь. Пегги и в самом деле вела себя как сварливая жена. Краска залила ее лицо, и все внимание девушка сосредоточила на цветах.
— Мне очень жаль, если дела, связанные с собственностью… — голос Эдварда зазвучал с сарказмом, когда он произносил последние слова, — заставили меня отсутствовать дольше, чем вам хотелось бы, мисс Макдугал. Однако с этим ничего нельзя было поделать.
— А мне нет никакого дела, лорд Эдвард, до ваших приездов и отъездов. — Пегги очень надеялась, что ее голос был полон презрения. — Если это не касается Джереми. Полагаю, вы не забыли вашу последнюю совместную прогулку.
Настала очередь Эдварда покраснеть. Пегги удивилась, увидев, как мощные скулы стали пунцово-красными, когда ему напомнили о печальных результатах охоты на лис.
— Нет, я не забыл, — возразил Эдвард, причем таким же сварливым тоном, как она. — Но визит к арендатору — это вовсе не охота на лис, мисс Макдугал. Никто не пострадает!
— Расскажите об этом фермерскому сыну, — многозначительно заметила Пегги. Юный герцог Роулингз, несмотря на вновь обретенный титул, считал себя обязанным макнуть лицом в снег каждого мальчишку, которого встречал. Пегги не знала, в курсе ли этой новой привычки племянника Эдвард.
— Я уверен, что в состоянии удержать его светлость, — сообщил Эдвард, — если тому что-нибудь придет в голову.
Пегги в этом нисколько не сомневалась, но, в отличие от Эдварда, знала о склонности Джереми кусаться.
— Если вам очень нужно ехать, — коротко вздохнула она, — то мне лучше отправиться с вами.
— Как вам будет угодно. — Эдвард пожал плечами. Не столько его покорный тон, сколько попытка избежать ее взгляда, утвердила Пегги в принятом решении. Она подняла подбородок — бессознательный жест, ставший во времена ее детства в деревне притчей во языцех, — и взглянула на Эдварда.
— Значит, я поеду, — сказала Пегги и отправила служанку за накидкой и головным убором. Сердце бухало у нее в груди. Господи Боже! Она ужасно волнуется, а нужно всего лишь доехать до фермера, который живет недалеко от них! Ну-ка, спокойнее, Пегги!
Но когда служанка принесла ее вещи, девушка с трудом завязала тесемки на капоре, так сильно дрожали пальцы. К счастью, была муфта, в которой можно было их спрятать. Пегги пошла рядом с Джереми и его дядей, и даже когда Эдвард подал ей руку, чтобы помочь подняться в экипаж, она была совершенно уверена, что он не заметил, как она возбуждена, снова очутившись с ним в близком соседстве. Девушка с беззаботным видом расположилась на кожаном сиденье, отвернувшись от Эдварда. Пегги почувствовала, как подались пружины сиденья под его весом, когда он устроился рядом. Джереми, как обычно, настоял на том, чтобы сидеть рядом с кучером, поэтому, когда экипаж тронулся с заснеженного двора, девушка вдруг обнаружила, что после более чем месячного перерыва впервые осталась с Эдвардом один на один.
Многое можно было бы сказать в такой момент. Пегги упрямо смотрела в окно, ее лицо было скрыто широкими отороченными мехом полями капора. Она поклялась не произнести ни слова, если он не заговорит первым. Эдвард сидел так близко, что своей ногой она чувствовала тепло его бедра, а порой, когда экипаж попадал в рытвину на дороге, он касался ее плеча. Наконец, после почти минуты молчания Эдвард кашлянул и неловко обронил:
— У Джереми, похоже, все было хорошо, пока я отсутствовал.
Пегги, не оборачиваясь, кивнула:
— Да, все хорошо.
Поняв, что развития темы не последует, Эдвард вновь кашлянул и спросил:
— Простите, мадам, я вас чем-нибудь обидел?
Этого было достаточно, чтобы оправдать внимание Пегги. Девушка повернула голову и взглянула в мрачные серые глаза. Он, было видно, искренне расстроен ее безучастностью.
— Обидели меня? — Девушке удалось изобразить простодушие. — Что вы имеете в виду?
— Я понимаю, что отсутствовал дольше, чем хотелось…
— А-а, это, — мелодично протянула Пегги. Она вновь стала смотреть на зимний пейзаж за окном экипажа. — Уверена, вы славно повеселились в Лондоне. Конечно, там больше развлечений, чем в йоркширских пустынях. — И взглянула из-под ресниц, чтобы посмотреть, как он среагировал на ее слова.
Эдвард чувствовал себя неуютно. Его рука без перчатки покоилась на колене, другая — на сиденье между ними. Пальцы на обеих руках непроизвольно сжались в кулаки. Пегги опять отвернулась, удовлетворенная тем, что он взволнован так же, как и она.
— В Лондоне у меня много времени заняли дела, — напряженно сказал он.
— Ну да, это вы уже говорит. Наверное, леди Эшбери была очень расстроена. — Пегги сладко улыбнулась.
Желвак на скуле Эдварда, который всегда перекатывался, когда тот злился, и по которому Пегги страшно соскучилась, пока он отсутствовал, начал двигаться. Заметив это, Пегги удивленно подняла брови.
— Наверное. — Эдвард отвел глаза — Я с ней почти не виделся в городе.
— Почти не виделись с виконтессой? — Пегги почувствовала себя до нелепости счастливой и, чтобы скрыть радость, хлопнула рукой по крыше экипажа, крикнув: — Джереми? Тебе там не холодно?
До них донесся недовольный голос мальчика:
— Нет!
— Хорошо, если замерзнешь, попроси Бейтса остановиться, пересядешь внутрь.
Джереми ничего не ответил. Он терпеть не мог, когда Пегги начинала нянчиться с ним. А девушка снова уселась на свое место и спрятала руки в мягкую меховую муфту, ее нос и щеки покраснели от холода, а сердце стучало от счастья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106