— Скорее выходи, с нами поедут Гарольд и половина солдат гарнизона.
Вороны слетели с северной стены и расселись по деревьям, яростно каркая на всадников, проезжавших мимо. С подножия холма доносилось блеяние овец и мычание коров.
— Овец выпустили из загонов, — сказала Аделина. — Не время сейчас давать им пастись на воле.
Симон махнул Гарольду, чтобы ехал вперед.
— Возьми троих солдат и поезжай к самой большой из пастушьих хижин. Посмотри, кто там.
Аделина в недоумении смотрела на мужа.
— Что ты ожидаешь там найти? Симон кивнул в сторону частокола.
— Коровы разбрелись по холмам, а овцы заполонилицерковный двор.
Аделина взглянула в указанном направлении.
— Симон, дыма над домом нет… Он положил руку ей на плечо.
— Там нет следов разгрома, насколько я могу судить.Они спустились к пустынной усадьбе.
В конюшне ни лошадей, ни упряжи. У Аделины сердце глухо забилось. — Они уехали верхом: все, кто смог. Даже пони Пенрика и того нет.
— Среди скота, что бродит по холмам, нет лошадей. Симон первым пошел к дому. Дверь была распахнута настежь и качалась на ветру.
В длинной яме для костра догорали последние угли. Ворон бросил склевывать крошки и не спеша взлетел, по-хозяйски усевшись на потушенный факел, железными скобами прикрепленный к стене.
Аделина прошла мимо желтоглазой птицы в спальню. Там все было приготовлено для того, чтобы Кардок и его семья могли впервые за долгие годы провести ночь с комфортом в месте, принадлежавшем им по праву. Роскошная кровать с балдахином стояла возле стены, завешанной гобеленами, чуть колыхавшимися от сквозняка. Аделина спиной почувствовала, что Симон подошел к ней, и пропустила его вперед.
Он зашел в спальню и, подойдя к кровати, обернулся к Аделине и покачал головой:
— Сомневаюсь, чтобы они здесь спали.
Затем они прошлись по пристройкам. В ткацкой со станков не были убраны ткани, работу бросили на середине. В кухне над остывающими очагами стояли котлы. Цыплята собрались вокруг кучи зерна в углу двора и с удовольствием лакомились. За частоколом и у дверей часовни бродили два вола. Внутри церкви алтарь стоял непокрытый и реликвии пропали.
Аделина прогнала любопытную корову с церковного крыльца, и Симон закрыл дверь.
— Они отпустили животных самим искать себе пропитание, а с собой взяли лишь лошадей да то, что могли унести на себе, — сказала Аделина. — И все это они проделали лишь после наступления темноты, после того, как мы с тобой ушли из дома.
Симон обнял жену.
— Похоже, у них был план и достаточно времени чтобы подготовить упорядоченное отступление.
— Надеюсь, они целы и невредимы, как бы там ни было.
— Куда они могли пойти, пятьдесят человек, большей частью верхом, не взяв с собой ни скота, ни вещей, и это когда зима вот-вот наступит?
— Двоюродный брат моего отца живет в сутках езды отсюда. Райс старый друг, он всех их примет.
Симон посмотрел на небо. Черные, отороченные серебром тучи плыли высоко над долиной.
— Если ветер не сменит направления, снег выпадет еще до заката. Кардоку и его людям заметет путь. — Он старался говорить спокойно, как ни в чем не бывало. Он надеялся, что Аделина не поймет по его тону, что на самом деле испытывал Симон при одной мысли о том, что старый бандит мог уйти, оставив дочь на произвол судьбы, даже не попрощавшись.
— Он умеет хранить свои секреты, — сказала Аделина. Боль сдавила Симону горло.
— Он, должно быть, оставил тебе записку или условный знак. Мы бы нашли его, если бы у нас было время, но нам надо торопиться, пока погода не испортилась.
Аделина покачала головой:
— Мы не найдем никакого сообщения. Мой отец… — Она посмотрела на небо и продолжила: — Мой отец знает, что с тобой я в безопасности. Ему не надо сообщать мне о том, что он тебе доверяет. — Аделина положила голову Симону на плечо. — Ты знаешь, что это значит? Мой отец сделал нам одолжение, устранив вторую угрозу Лонгчемпа. Если в долине некого убивать, как он может наказать тебя или меня за ослушание?
Симон грустно улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
— Действительно.
Аделина закрыла глаза, испытав огромное облегчение.
— Симон, за всю свою жизнь я не испытала ничего, что могло бы сравниться с этим мгновением.
— Ничего? А прошлой ночью? По-моему, был такой момент или даже два…
— Нет, Симон, не фиглярствуй. Мы — одно целое, и нас ничто не разлучит.
Возвращение бродячей коровы прервало обмен нежностями.
— Пошли, — сказал он, увлекая Аделину за собой. — Пусть животное приобщится к высокому, не надо мешать ей на этом пути. Мне надо поговорить с солдатами и попросить некоторых остаться до той поры, пока Маршалл не решит, что делать с фортом. Нас послали сюда, чтобы мы присматривали за твоим добрым папашей, а теперь, когда его нет, нет нужды и в часовых на вышке.
— Твоя новая башня в любом случае оказалась бесполезной. Сомневаюсь, чтобы люди моего отца ночью шли через ущелье.
— Столько людей, шагающих мимо крепости, могли поднять на ноги самого ленивого из моих часовых. — Симон поднял голову и посмотрел в сторону форта. — Вчера вечером на часах стоял Люк. В полночь Гарольд послал человека ему на смену. Тот сказал, что ничего не слышал. Луна светила ярко, но на дороге он тоже никого не увидел.
— Выходит, сказки не лгут — мой отец нашел тайный ход из долины, такой, что можно проехать верхом. — Аде-лина окинула взглядом южный склон. — Ты помнишь вчера, в пещере…
Он прижал ее теснее к себе.
— Я помню, Аделина. Как ты можешь в этом сомневаться?
Она отстранилась и прижала палец к его губам.
— И не заставляй меня об этом забыть. Слушай, Симон, вчера в пещере я почувствовала запах дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84