— Я никогда не слышала об этой истории…
— Я знаю, ты ведь и думать не могла ни о чем другом, кроме как о возвращении на родину, и леди Мод не хотела тебя расстраивать.
— А ты не говорила ни о чем другом, кроме как о возвращении, с тех пор как мы покинули Нормандию.
Петронилла уронила голову на руки.
— Эта страна такая мокрая и холодная, что я готова была на коленях ползти в Нормандию, только бы снова оказаться дома.
Аделина помнила, что думала и чувствовала, когда пять лет назад уезжала из долины. Она погладила Петрониллу по голове.
— А сейчас? — спросила она.
— Сейчас, — ответила Петронилла, — я смотрю на вещи по-другому. И я привыкла к холоду.
Аделина рассеянно подумала о том, что ей будет приятно видеть в доме еще одно знакомое лицо. Из соотечественников, кого она помнила с детства, в долине почти никого не осталось.
— Ну так как? — спросила Петронилла. Аделина расправила плечи.
— Когда отец вернется с охоты, я попрошу его то серебро, что он собирался дать тебе на дорогу, отложить тебе на приданое.
— А Хауэлл? Ты спросишь у него, могу ли я выйти за Хауэлла?
— Женить на себе Хауэлла — твоя задача, а не моего отца, — заметила Аделина.
Ночью перед венчанием, последней ночью, когда она делила кровать с Петрониллой, Аделина лежала без сна. Когда дверь в спальню тихо отворилась, Аделине на долю секунды померещилось, что Тэлброк пришел за ней. Конечно, это был не он. Аделина села в кровати и шепотом поприветствовала Майду.
— Хочешь поговорить со мной? — Аделина кивнула в сторону спящей служанки. — Она спит крепко.
Майда кивнула, ее тщательно расчесанные щеткой волосы серебрились в лунном свете, струившемся из узкого оконца.
— Я подумала, что ты не будешь возражать, если я возьму на себя обязанности матери и поговорю с тобой о супружеском долге.
Аделина вылезла из-под покрывала и села рядом с Майдой.
Майда могла бы поговорить с ней раньше, после ужина. Видимо, у нее была серьезная причина прийти сюда ночью из хижины. Аделина старалась говорить тихим шепотом:
— Я кое-что знаю.
— Не сомневаюсь. — Женщина посмотрела на луну, потом снова на Аделину. — Я должна тебе признаться, что не сказала всей правды тогда, у ткацкого станка. Но я не могу спать, зная, что ты выходишь замуж за Тэлброка, оставаясь в неведении.
Аделина пожала Майде руку.
— В ту ночь, когда был набег, я подумала, что вы, должно быть, повенчаны с Кардоком. Мальчики законные сыновья, не так ли?
Майда кивнула:
— Это так, и Кардок любит их до безумия. И тебя тоже. Аделина простила Майде эту маленькую ложь.
— Как вы встретились?
— Я сводная сестра Раиса. Мы обвенчались с твоим отцом спустя несколько месяцев после смерти твоей матери. Он был одержим мыслью никуда не отпускать нас от себя. Он не переживет, если у него еще одного ребенка заберут Плантагенеты. И, как он сказал, ни за что не отпустит свою вторую жену.
Аделина прислонилась к валику для изголовья и предложила Майде край покрывала, чтобы согреть ноги.
— И, когда мальчики подрастут, отец должен объявить старшего своим наследником.
Майда накрыла ладонь Аделины своей ладонью.
— Мне пришлось сказать тебе об этом сейчас. Кардок молчал бы еще долгие годы. Вчера я попросила его поговорить с тобой, до того, как ты выйдешь замуж. Ты должна понимать всю степень риска. Тэлброк может впасть в ярость, когда однажды узнает, что, женившись на наследнице, получил в жены безземельную. — Майда пребывала в нерешительности. — Ты разочарована тем, что есть другой наследник?
Аделина покачала головой:
— Я ожидала, что отец передаст бразды правления племяннику, сыну Раиса. Он не столько хозяин земли, сколько вождь этих людей. Я понимала это еще ребенком.
— Нормандцы видят все по-другому. Для них он прежде всего хозяин земли. Твой муж будет считать, что долина перейдет к тебе по наследству. Если ты все же решила выйти за него, будь осторожна: не говори, что наши сыновья законные, ради себя и ради них. Даст Бог, когда Пенрик вырастет, у нас будет достаточно золота, чтобы подсластить твоему мужу горечь разочарования.
— Тэлброк и так богат. Ему все равно: пусть себе долина переходит твоему сыну.
Майда покачала головой:
— Он был богатым, а теперь у него нет земли и он может захотеть получить долину. Молю тебя, не говори ему правды, пока мальчики не вырастут.
Аделина помнила добрый свет в глазах Тэлброка.
— Он никогда не обидит ребенка.
— Прошу тебя, Аделина, поклянись, что ничего ему не скажешь.
Аделина со вздохом пожала Майде руку.
— Я клянусь, хотя и уверена в том, что Тэлброк никогда не причинит вреда мальчикам.
Аделина отчетливо слышала страх в голосе Майды. Неужели эта женщина страшилась возвращения дочери Кардока домой из опасения, что та возненавидит своих братьев? Неужели здешний народ держится от нее на расстоянии и не сплетничает при ней из страха, что она возненавидит своих маленьких братьев за то, что они, а не она, унаследуют земли в долине? Даже родной отец боялся сказать ей правду! Кем же они считают ее: бессердечным чудовищем? Аделина открыла глаза.
— Мой отец подозревает, что ты решила со мной поговорить?
— Нет, он спит.
— Он когда-нибудь сможет мне доверять?
— Эту тайну он не доверил бы самому святому Давиду*, если бы не получил от него клятву хранить тайну в день нашего венчания. Даже отец Катберт согласился держать наш брак в секрете от посторонних.
От посторонних! Отец причислил ее к посторонним ради ее младших братьев.
— Я сохраню вашу тайну от Тэлброка, — сказала Аделина, — и не скажу отцу, что догадалась, в чем дело.
Майда потянулась к Аделине и порывисто обняла ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84