— Тогда вам надо спать с мечом на спинке кровати и полуоткрытыми глазами.
— Я сплю с полуоткрытыми глазами с тех пор, как мы поженились.
Она скользнула руками под его рубаху и погладила золотистую кожу его груди.
— Потому что боитесь своей кровожадной жены?
— Конечно, — довольно проворчал он, — и всю ночь любуюсь ее прекрасным телом в свете камина.
Из-за запертой двери долетели голоса. Выругавшись, Раймон начал развязывать шнуровку на платье.
— Кто-то пришел нам мешать. — Тесемки путались у него в пальцах. — Когда закончится это путешествие, мы с вами больше никуда не поедем, жена.
Она оттолкнула его руку и быстрым движением затянула шнуровку.
— Вы забыли, милорд, что после Виндзора хотели свозить меня в Нормандию? А еще в Пуатье и в Рим?
Он пригладил ее юбку.
— Я был не прав. Мы найдем хорошую гостиницу, снимем комнату и будем жить там до следующей весны.
— А Эрик и Уот будут ждать нас в зале?
— Я порекомендую их королеве Элеаноре для очередных тайных заданий.
Стоявший за дверью Эрик что-то быстро сказал. Послышались тяжелые удары, скрежет и плеск воды, потом голоса стихли, перейдя в тихое бормотание.
— Ванна! — спохватилась Алиса. — Я послала Уота в кухню попросить воду для мытья.
— Лорд Раймон, — позвал Эрик из коридора, — слуги принесли ванну и пошли за ведрами с водой.
— Скажи им, пусть придут после ужина.
— Раймон, я вся в пыли, — заметила Алиса. Он вздохнул, разыгрывая недовольство.
— Успокойтесь, жена. Клянусь святым Магнусом, я не лягу в постель с пыльной женщиной. Видит Бог: мы заплатили настоятелю за эту спальню столько денег, что имеем право на дюжину горячих ванн. — Раймон нахмурился. — Я уберу шкатулку подальше от глаз. Не хватало еще, чтобы поварята стащили драгоценности старой королевы.
— Тише, вас услышат под окном.
— В аббатстве повсюду рыщут воры, которые зарятся на добро гостей. Мы с вами, хоть и взяли лучшую спальню, отнюдь не являемся самыми богатыми путешественниками. — Он задвинул шкатулку под кровать. — Чем ближе мы подъезжаем к Виндзору и Лондону, тем смешнее становятся наши усилия по охране этого проклятого ящика с побрякушками. Когда мы выйдем в обеденный зал, оглядитесь по сторонам, Алиса. Вы наверняка увидите среди присутствующих за ужином купчих, которые могли бы посмеяться над жалким содержимым королевской шкатулки.
— Но некоторые считают эти вещи очень ценными, — возразила Алиса. — Когда я была маленькой, мне казалось, что в шкатулке хранятся все сокровища востока.
— Только Востока? Алиса улыбнулась:
— Эмма говорила, что только у папы римского есть драгоценности богаче этих.
Он улыбнулся в ответ:
— Если у его святейшества меньше сокровищ, чем в этой кучке побрякушек, то следующий безрадостный поход в Палестину будет совсем коротким. Будем надеяться, Алиса, что папа не так богат, как думает Эмма.
— В ваших словах есть что-то нечестивое.
Раймон посмотрел на дверь и вновь перевел взгляд на Алису.
— Только не передавайте их настоятелю аббатства… хотя бы до тех пор, пока мы не помоемся. — Он неторопливо, задумчиво поцеловал ее. — А лучше до тех пор, пока не кончится эта ночь.
Алиса вытянула руки над головой и вновь улыбнулась:
— Не волнуйтесь, милорд. Настоятель никогда не узнает, что рыцарь, которому он предоставил свою лучшую спальню, поклялся оградить своих сыновей от походов на Святую землю.
Он положил руки на ее плоский живот и улыбнулся:
— Если вы будете говорить о сыновьях, Алиса, нам придется…
В дверь опять постучали. Раймон поднял засов и отступил в сторону, давая дорогу слугам аббата-настоятеля. Они втащили в комнату большую ванну и направились к двери за водой, благочестиво отводя глаза от Алисы, которая стояла в ожидании у кровати. Последний из них, флегматичный коренастый парень в монашеском капюшоне, нахлобученном на самые глаза, задержался над ванной, выливая воду из ведра тонюсенькой струйкой.
Раймон заметил, как он украдкой посматривает на Алису из-под края капюшона, и шагнул вперед, чтобы загородить жену от его взглядов. «Даже монахи не лишены любовного влечения, — подумал он. — Да и какой мужчина оторвет глаза от такой грациозной красавицы, стоящей в обрамлении лучей заката, который сияет над полями аббатства и струится в резную каменную бойницу?»
Бедняга монах продолжал медленно лить воду в ванну.
Отрывистым, но вежливым жестом Раймон выпроводил его из спальни и сочувственно покачал головой. Этот несчастный явно тяготился вынужденным воздержанием.
Раймон Фортебрас возблагодарил Господа за тот давний день в Авранше, когда кресло с тростниковым сиденьем, высокая свеча и разгневанный папский посол убедили Ренульфа де Базена, что его второй сын не создан для жизни священника.
Главный зал гласил о богатстве аббатства. Его стены были ярко украшены, а камины выложены камнем тонкой резьбы. Гости настоятеля — роскошно одетые, как и предвидел Раймон, — сидели за длинными столами, ломившимися от еды. Алиса еще никогда в жизни не видела такого изобилия. Раймон и Алиса ужинали в окружении базенских солдат за покрытым скатертью столом и отрывисто переговаривались с торговцем тканями, три дочери которого сидели в дальнем конце.
Алиса увидела, как Ален потянулся через стол, предлагая девушкам вино.
— Эрик сбежал бы со своего поста часового, если бы видел, как его двоюродный брат проводит время, — шепнула она мужу.
Раймон засмеялся:
— А Ален сбежал бы из-за стола, если бы прочитал мысли этого купца. Мужчину беспокоит интерес Алена к его дочерям. Видите, как он разглядывает рубаху Алена? Словно прикидывает ее стоимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107