Когда он впервые сообщил ей новость о предстоящем браке, она была слишком ошеломлена, чтобы найти подходящие аргументы для отказа. Теперь она готова возразить отцу и должна сделать это до приезда Фредерика.
Ухватившись за стебель цветущей хризантемы, Элинор резко сорвала цветок и с хмурым видом бросила его в корзину.
– Могу я спросить, чем этот цветок заслужил такое грубое обращение с ним? – раздался мужской голос, настолько поразивший ее, что она уронила корзину к своим ногам на покрытую гравием дорожку.
– О, сэр, вы испугали меня, – воскликнула Элинор, наклоняясь, чтобы поднять корзину.
– Умоляю простить меня. – В низком голосе она расслышала едва заметный ирландский акцент. Ее рука и рука мужчины встретились на ручке корзины, и Элинор, подняв голову, посмотрела на незнакомца.
О нет! Она отдернула руку и распрямилась с тихим стоном. Нет, не может быть. Он должен был приехать через две недели. Лорд Уортингтон сказал об этом вполне определенно два дня назад. Тем не менее, он здесь, стоит перед ней – возмужавший образ того мальчика, который являлся ей во сне. И о Боже, он выглядит еще более красивым, чем прежде.
Видя ее смущение, Фредерик Стоунем улыбнулся и низко поклонился:
– Позвольте представиться. Я…
– Я знаю, кто вы, – прервала его Элинор.
Он удивленно приподнял темную бровь:
– Вот как? Что ж, я вижу, моя репутация опережает меня. В таком случае не могли бы вы направить меня к лорду Мэндвиллу? Мы должны обсудить одно дело.
Элинор с трудом справилась с волнением, прежде чем ответить:
– Боюсь, лорда Мэндвилла нет дома. Он уехал в Кент и вернется через неделю. До свидания, мистер Стоунем. – Более всего Элинор хотела оставить его и уйти как можно быстрее.
– О, я оказался в неловком положении, чего терпеть не могу. Смею ли я узнать ваше имя?
– Мое имя? – переспросила Элинор дрожащим голосом. Неужели он не помнит ее? Ее пальцы невольно потянулись к губам, а щеки зарделись при воспоминании о прежнем унижении.
– Да, ваше имя. Я знаю, что у лорда Мэндвилла только одна дочь, и вы, безусловно, не являетесь ею. – Слегка прищурившись, он скользнул взглядом по ее фигуре, на мгновение задержавшись на декольте, затем присмотрелся к ее лицу: – Впрочем, есть некоторое сходство. Должно быть, вы ее кузина?
Элинор чуть заметно содрогнулась, испытывая неловкость под тяжелым проницательным взглядом его карих глаз, которые лишали ее присутствия духа. Может быть, от того, что он смотрел на нее так пристально, прямо в глаза? Она обратила внимание на его полные губы, на волевой подбородок, который явно нуждался в бритье.
Его непокорные волосы мягкими темными волнами достигали плеч, которые казались очень широкими. Элинор невольно отступила на два шага назад, желая увеличить дистанцию между ними. Испуганно оглядевшись, она поняла, что поблизости нет никого, кто мог бы обеспечить ей надлежащее сопровождение. Куда подевалась мать?
Затем до ее сознания дошло его оскорбительное замечание. Неужели ее внешность дает ему основание считать, что она не та леди, какую он ожидал встретить здесь? Ведь он однажды поцеловал ее без разрешения, когда она была еще девчонкой. Все эти годы Элинор, как ни старалась, не могла забыть этот поцелуй. А сейчас он даже не узнал ее? Неужели она так сильно изменилась с тех пор? Или она недостойна, чтобы помнить о ней?
Чувствуя прилив тепла к шее, она распрямила спину и подняла подбородок, глядя прямо ему в глаза.
– Я леди Элинор Эштон, – заявила она холодным надменным тоном. – И попрошу вас немедленно удалиться.
Фредерик застыл, изумленно глядя на нее. Не может быть, что это леди Элинор, его нареченная. Насколько он помнил, она была высокой, нескладной, заурядной девицей. Но эта женщина… Нет. Он покачал головой. Неужели ему изменяет память? Эта женщина обладала исключительной грацией и, можно сказать, являлась воплощением классической красоты. Если одеть ее в древнегреческую тунику, она предстанет настоящей богиней.
Она по-прежнему была гибкой и высокой, в этом отношении не произошло никаких изменений. Фредерик был ростом шесть футов, а макушка ее головы достигала его плеча. Но что касается нескладности… Ее шея выглядела изящной и величавой, как у лебедя, а руки и ноги отличались классической соразмерностью. Под корсажем платья угадывалась пышная грудь, и возникала уверенность, что под складками одежды скрывались восхитительно округлые формы – именно такие, какие он и предпочитал, в отличие от тонкого и хрупкого телосложения, какое превозносил высший свет.
Тем не менее, она была истинной леди. Ее осанка отличалась грацией и аристократизмом, в то время как она смотрела на него своими темно-синими глазами с густыми ресницами. Фредерик никогда прежде не видел глаз такого цвета. Только глупец мог забыть их.
Ее кожа была, пожалуй, слишком загорелой, чтобы считаться модной, однако это придавало ей здоровый вид, полный жизненной энергии. Лицо имело мягкий овал и нисколько не напоминало прежние вытянутые очертания щек и подбородка. Рот был широким, а губы выглядели полными, даже когда она хмурилась и поджимала их. Ее волосы… ее волосы были черными и блестящими как вороново крыло.
Черт побери, она была совсем не такой, какой он помнил ее с прежних лет. Нынешняя внешность стоявшей перед ним женщины явно смущала его. Фредерик приложил волевые усилия, чтобы вновь обрести хладнокровие.
– Не может быть, что вы леди Элинор Эштон, – произнес он и тотчас же понял, какую глупость сказал.
– В таком случае вам следует разыскать в Кенте моего отца и сообщить ему эту новость. Он, несомненно, будет удивлен, поскольку все эти годы считал меня своей дочерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81