— Отведя волосы со лба, Джон заметил, что его рука дрожит.Пройдет немало времени, прежде чем образ Спенсера, расточающего гнусные ласки Белл, изгладится из его памяти.— Но как ты сюда пробралась? — спросила Белл.— Я поняла: что-то должно произойти. Никто не счел нужным посвятить меня в эту тайну, — обиженно добавила Персефона. — Но я раскрыла ее сама путем многочисленных подслушивании. И когда я поняла…— Прошу прощения! — прервал ее Данфорд.Все головы повернулись в его сторону.— Нам давно пора заявить о нем в полицию. — Он кивнул в сторону Спенсера, который лежал на полу связанный и с кляпом во рту.Белл отмахнулась, слишком заинтересованная рассказом Персефоны.— Куда он денется?Данфорд удивленно приподнял брови при виде такой беспечности и счел нужным придавить Спенсера к полу ногой — главным образом в отместку за все волнения.— Так я могу продолжать? — осведомилась Персефона, всецело наслаждаясь ролью героини дня.— Непременно! — отозвалась Белл.— Как я уже сказала, я подслушала разговор Алекса и Эммы о сегодняшнем бале и поняла, что Джону и Белл грозит опасность. Вот почему я настояла на своем желании присоединиться к вам, — она повернулась к Белл. — Пусть я была не самой строгой компаньонкой, но сегодня я считала своим долгом прийти тебе на помощь.— За что я чрезвычайно благодарна тебе! — перебила ее Белл.Персефона снисходительно улыбнулась.— Я поняла, что сегодня тебе может понадобиться оружие. Вы все были настолько заняты своими планами, что даже не заметили, как я исчезла, едва прибыв на бал. Я отправилась на галерею над бальным залом, откуда наблюдала за происходящим. Я видела, как этот негодяй поволок тебя танцевать, Белл, а затем заставил твою мать покинуть зал.— Но как ты успела пробраться сюда? — спросила Белл.Персефона самодовольно усмехнулась.— Вы оставили дверь открытой, и я незаметно прокралась в комнату. Никто меня не заметил. Эта комната слишком заставлена мебелью. Мне пришлось просто проползти между диванами и креслами.— Не могу поверить, что вы проникли сюда совершенно незаметно, — пробормотал Джон. — Должно быть, я утратил всякое чутье.— Здесь слишком темно, — попыталась утешить его Персефона. — И потом, ваше внимание было отвлечено. Так что не беспокойтесь на свой счет, милорд. Кроме того, вы первым заметили меня, разумеется, после Белл.Джон восхищенно покачал головой.— Вы просто чудо, Персефона. Истинное сокровище. Не знаю, как благодарить вас.— Вероятно, назвать в ее честь свою первую дочь, — коварно подсказал Данфорд. — Персефона — чудесное имя.Белл нахмурилась. Имя и вправду было неплохим, но не для ее ребенка. Впрочем… у Белл появилась восхитительная и очень своевременная идея.— Я так признательна тебе, — произнесла она, взяв пожилую даму за руки, — но не уверена, что появление дочери — дело скорое.— Почему бы и нет? — лукавая усмешка Данфорда расплылась от уха до уха.Белл улыбнулась и поцеловала в щеку свою бывшую компаньонку.— О, Персефона, насчет тебя у меня созрел прекрасный план! Глава 24 Несколько недель спустя Джон и Белл лежали в постели в Персефона-Парке, безмерно наслаждаясь тишиной и покоем. Белл листала книгу, как всегда перед сном, а Джон перебирал стопу деловых бумаг. — В своих новых очках ты выглядишь просто великолепно, — вдруг заметил он с улыбкой.— Ты думаешь? А по-моему, они придают мне хитрый вид.— Тебе не занимать хитрости.— Да, но вместе с тем в них я выгляжу серьезнее, правда?— Может быть. — Джон отложил бумаги на ночной столик, склонился и запечатлел мокрый поцелуй на одном из стекол очков. — Ну, Джо-о-он! — Белл сняла очки и принялась вытирать их об одеяло.Джон решительно забрал очки у жены.— Оставь их в покое.— Но без них мне не разобрать ни слова…Джон вынул из ее рук книгу.— Это тебе не понадобится. — Книга полетела на пол, а Джон накрыл грудь Белл своим горячим телом. — Не пора ли спать?— Может быть.— Всего-навсего «может быть»? — он шутливо куснул Белл за нос.— Я подумаю над этим предложением.— Весьма надеюсь.— Перестань насмехаться! — Белл игриво толкнула его в бок. — Я не шучу.Джон взглянул на ее губы, переполняясь желанием укусить их.— О чем ты думаешь, дорогая?— Я по-прежнему жду стихи.— Что?— Стихи о любви, написанные тобой.Джон вздохнул.— Я сделал тебе самое романтичное предложение, какое когда-либо доводилось получать женщине. Ради тебя я взобрался на дерево. Я встал перед тобой на колено. Зачем тебе нужны еще и стихи?— Мне необходимо что-нибудь вещественное — такое, что сохранили бы наши правнуки после нашей смерти, чтобы они говорили: «Да, наш прадедушка и вправду любил прабабушку». Полагаю, это не так уж глупо.— А ты напишешь мне стихи?Белл минуту обдумывала эту просьбу.— Попытаюсь, но я не так талантлива, как ты.— Откуда ты знаешь? Уверяю тебя, мои стихи покажутся тебе отвратительными.— До знакомства с тобой я терпеть не могла поэзию, а ты всегда любил ее. Значит, можно сделать вывод, что твое мышление поэтичнее моего.Джон взглянул на жену. Ее лицо в свете свечей сияло любовью и преданностью, и он понял: он ни в чем не сможет ей отказать.— Если я пообещаю написать тебе стихи, ты пообещаешь мне позволить целовать тебя всегда, когда мне вздумается?Белл засмеялась.— Для этого тебе ни к чему мое обещание.— Нет, я имею в виду — во всех комнатах? Можно ли мне будет предаваться этому занятию в своем кабинете, в твоем будуаре, в зеленой гостиной, и в синей, ив…— Подожди, подожди, я сбилась со счета, — рассмеялась Белл. — Которая из комнат зеленая гостиная?— Та самая, в которой стоит синяя мебель.— Но тогда какая из них синяя гостиная?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90