Увидев ее, Роберт тут же выскочил из кареты. Он хотел что-то сказать, но Виктория перебила его.— Ты жаждал говорить со мной? — резко спросила она.— Да, я…— Прекрасно. Я тоже хочу тебе кое-что сказать.— Тори, я…— — Не смей воображать себе, что ты можешь распоряжаться мной, как своей собственностью. Я понятия не имею, чем вызвана столь чудесная перемена в твоем отношении ко мне, но я не марионетка, которую можно дергать за ниточки.— Конечно, нет, но…— И напрасно ты надеешься, что я прощу тебе то ужасное оскорбление, которое ты мне нанес.— Я все понимаю, но…— В общем, с меня хватит. Я от тебя устала. Ты деспотичный, высокомерный, невыносимый и…— И ты любишь меня, — докончил Роберт, очень довольный, что ему удалось наконец вставить хоть слово.— И вовсе нет!— Виктория, — сказал он тем особым тоном, которым говорят с маленькими детьми. — Ты всегда любила и будешь меня любить.— Да ты в своем уме? — пробормотала она, ловя ртом воздух.Он отвесил ей изысканный поклон и, взяв ее безжизненно повисшую руку, поднес ее к губам.— Я еще никогда не говорил так разумно, как сейчас.У Виктории перехватило дыхание. Непрошеные воспоминания захлестнули ее, и вот ей уже снова семнадцать лет. Семнадцать лет, она влюблена без памяти и со страхом ждет первого поцелуя.— Нет, — вымолвила она, поперхнувшись собственными словами. — Нет. Тебе не удастся вновь завладеть моей душой.Он жег ее горячим взглядом, который проникал в самую душу.— Виктория, я люблю тебя.Она выдернула руку.— Я не хочу этого слышать. — С этими словами она повернулась и бросилась обратно в магазин.Роберт посмотрел ей вслед и вздохнул. И почему, спрашивается, он был так уверен, что она кинется ему на шею и засыплет его признаниями в вечной и страстной любви? Конечно, она ужасно сердита на него. Да что там сердита — зла до чертиков. Все это время он с ума сходил от тревоги и сознания собственной вины, и поэтому ему ни разу не пришла в голову мысль о том, как она может откликнуться на его внезапное вторжение в ее жизнь.Но он не успел как следует все обдумать, поскольку в то же мгновение из магазина стремглав вылетела его тетушка Брайтбилл.— Что ты сказал бедной девочке? — выпалила она. — Как ты не понимаешь, что она уже достаточно натерпелась за этот день?Взгляду, который Роберт кинул на тетушку, мог бы позавидовать василиск. Это постоянное вмешательство в его личную жизнь начало его раздражать.— Я сказал ей, что люблю ее.Такое откровенное заявление заставило ее поубавить свой пыл.— Правда?Роберт не удостоил ее ответом.— Ну, что бы ты ни сказал, впредь постарайся этого больше не говорить.— Вы хотите, чтобы я сказал ей, что не люблю ее?Тетушка уперла свои пухлые кулачки в не менее пухлые бока.— Она так расстроилась, бедняжка.Роберт почувствовал, что его терпение вот-вот иссякнет.— Черт возьми, я тоже расстроен.Миссис Брайтбилл отпрянула в ужасе и прижала руку к груди с видом оскорбленного достоинства.— Роберт Кембл, ты ругаешься в моем присутствии?— Я был несчастен все эти семь лет из-за глупого недоразумения, виной которому оказались наши с ней отцы и их ослиное упрямство. И если честно, тетушка, сейчас меня нисколько не волнуют ваши оскорбленные чувства.— Роберт Кембл, это самое возмутительное оскорбление, какое мне доводилось получать…— …за всю вашу жизнь, — со вздохом докончил Роберт, возведя очи горе.— …за всю мою жизнь. И меня нисколько не волнует, что ты граф. Я скажу этой бедняжке, чтобы она ни в коем случае не выходила за тебя замуж. — И, презрительно фыркнув, миссис Брайтбилл решительным шагом направилась обратно в магазин.— Глупые курицы! — крикнул Роберт, обращаясь к захлопнувшейся двери магазина. — Все вы глупые курицы, и ничего больше!— Прошу прощения, милорд, — лениво заметил тут кучер, который все это время стоял, прислонившись к стенке кареты, — но сдается мне, не тот момент вы выбрали, чтобы петушиться.Роберт смерил его бешеным взглядом.— Макдугал, если бы не твое умение обращаться с лошадьми…— Знаю, знаю, вы бы давным-давно вышвырнули меня вон.— Это никогда не поздно сделать, — проворчал Роберт.Макдугал усмехнулся с видом человека, который стал скорее другом, чем слугой.— А вы заметили, как быстро она сказала, что вас не любит?— Заметил, — буркнул Роберт.— Это я на всякий случай спросил. А то вдруг вы не заметили.Роберт хмуро оглянулся на него, через плечо.— По-моему, для слуги ты ведешь себя чересчур нахально.— Потому-то вы меня и держите, милорд.Роберт знал, что это правда, но не собирался сейчас обсуждать этот вопрос и вновь перевел взгляд на дверь магазина.— Можете хоть баррикады строить! — крикнул он, потрясая кулаками. — Я все равно никуда отсюда не двинусь! * * * — Что он там кричит? — спросила миссис Брайтбилл, успокаивая свои оскорбленные чувства уже седьмой по счету чашкой чая.— Говорит, что никуда не уедет, — ответила Харриет.— Я так и знала, — пробормотала Виктория.— Если можно, еще чаю! — потребовала миссис Брайтбилл, протягивая пустую чашку.Кейти поспешила к ней с дымящимся чайником. Достойная матрона прикончила очередную чашку, затем встала и расправила складки юбки.— С вашего позволения, — объявила она громогласно и направилась в дамскую комнату.— Мадам придется покупать еще один чайник, — хихикнула Кейти.Виктория бросила на нее неодобрительный взгляд. Она вот уже несколько недель тщетно пыталась привить девушке хорошие манеры и научить ее, как следует себя вести в порядочном обществе. Но, вероятно, у нее самой тоже стали сдавать нервы, поскольку она вдруг заявила:— Все, прекращаем чаепитие. Довольно рассиживаться.Харриет взглянула на нее осовелыми глазами и поставила чашку на блюдце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90