Ее охватило желание выбить его из колеи.
– Да, я был глуп. Не стоило давать брачных клятв, – хмуро сказал он. – Возможно, я заслужил это унижение как наказание за жадность. Какой урок! Женщины – предательницы, проститутки. Но смеяться ни над собой, ни над своими родственниками я не позволю! Кто ты такая, чтобы носить одежду моего рода? – он презрительно показал на накидку и знак.
Иден растерялась. То, что она носит шотландские регалии, он посчитал оскорблением традиций семьи, которая подарила ей эти знаки!
– Твой отец дал мне это… – рука Иден коснулась серебряного знака на груди. – И Арло, и Терранс, и Карина! Даже миссис Маккей дала тапочки! – она внезапно остановилась, задыхаясь от желания объяснить все. И заодно залепить ему пощечину! – Если ты не хочешь, чтобы я носила твои хваленые шотландские регалии, то подойди и сними их! И клянусь, я больше в жизни не надену ничего клетчатого! – в его глазах сверкал соблазн выполнить совет, когда Иден, не думая, сделала шаг вперед. – А заодно ударь меня как следует! Черт возьми, ты этого хочешь? Избить до полусмерти и отомстить? – Иден словно не замечала ни мощных кулаков, ни его с трудом сдерживаемой ярости. – Итак? Что тебе мешает? – она наступала, не помня себя. – Возможно, у тебя не хватает сил, чтобы заниматься любовью с женщиной, но хватит, чтобы ударить ее!
Стальные пальцы впились ей в плечо. Рука поднялась. В последнюю секунду ее бравада улетучилась, Иден ждала удара, закрыв глаза, но перед мысленным взором стояло лицо, искаженное ненавистью. Плечо чувствовало ярость впившихся пальцев. Время словно остановилось.
Рэм смотрел, как Иден пыталась вырваться, теплая волна страсти обдала его, рука спустилась ниже, он сжал зубы, презирая себя. Прижав Иден к себе, ощутил, как ее прохладное тело воспламенило его. Рэм не мог дышать, шевелиться, мог только ощутить, как его охватывает агония. Ее волшебные глаза закрыты, лицо искажено болью. Болью? Боже! Он сошел с ума!
Ее глаза открылись – полные слез, но в них не было страха. Рэм тяжело вдохнул воздух. Сумасшедшим усилием воли он отстранился, просто отшвырнув ее от себя. Иден споткнулась, но удержалась на ногах. А Рэм словно в полусне подошел к кровати.
У Иден упало сердце. На его широкой спине были видны следы кнута. Даже залеченные, красные рубцы ясно выделялись на бронзовой коже.
Рэмсей повернулся, держа в руках рубашку, затем пошел к двери. Не глядя на Иден, он помедлил, натянул рубашку. Искаженное лицо выдавало презрение к собственным человеческим слабостям. Но Иден показалось, что ее ударили.
Рэм вышел.
* * *
Майси скользнула в комнату Иден. Вначале ей показалось, что в спальне пусто, и только легкое движение на широкой кровати подсказало, что хозяйка здесь.
– Миледи? Все в порядке? – она приблизилась в сгущающейся темноте, начала торопливо зажигать свечи. – Вы будете одеваться к ужину? Или принести сюда?
Это было уже нечто, напоминающее тактичность, чего Иден даже и не подозревала в своей горничной.
– Все в порядке, Майси, – голос Иден был глухим, когда она ладонью заслонилась от света, выскользнула из кровати. – Я оденусь.
Лицо опухло, особенно глаза. Иден взяла зеркальце. Резкая полоса, отпечатанная на щеке, – след от складки на наволочке. Она пошла к умывальнику, на ходу расчесывая волосы.
Иден велела Майси приготовить одно из английских платьев, заколоть волосы. По правде говоря, размышления о своей внешности ее не занимали.
Поведение Рэма не совпадало с тем, что она воображала, пока дожидалась встречи. Он контролировал свою ненависть. В лазурных глазах затаилась боль. Лицо похудело, он выглядел уставшим и голодным, и это жгло сердце. В те мгновения, когда он покидал комнату, Иден поняла, что сбылись наихудшие опасения. Слезы навернулись на глаза – его гордость уязвлена, о чем свидетельствуют следы кнута.
И что теперь делать ей? Что делать дальше, если она вся замирает при виде его сильного мужественного тела, слыша звук его голоса, следя за его движениями. В главном зале ей показалось, что он испытывает то же… но он отвернулся и дал понять всему Скайлету, что не желает ее.
Он отстаивает свою неприкосновенность. Иден с жалостью к себе ощутила, что ей больше всего хочется пробиться сквозь эту стену, отгораживающую его от других. И от самого себя. Она же раньше видела – он искренне хочет ее, ощущая потоки нежности. Не исключено, что и за этими неприступными стенами только холод и пустота. Это так ужасно! И причиняет такую боль…
* * *
Ужин прошел в угрюмой обстановке. Гаскелл сидел с напряженным видом, на лице Карины ясно читалось любопытство. Рэма не было за столом, не удивительно, что пустовал стул Арло. Гаскелл угрюмо уставился на резную спинку – место, где должен сидеть его сын. В конце концов он спросил Терранса, где же Рэм.
Управляющий мигнул, тяжело вздохнул и положил нож на стол.
– Не так давно он был у конюшни. Вместе с Арло, они несли бочонок. Там были еще парни. Наверное, хотят отметить его приезд.
Увидев выражение лица Иден, Терранс, словно извиняясь, пожал плечами.
Гаскелл посмотрел, как невестка растерянно, не замечая вкуса, ковыряет вилкой в тарелке. Ударил кулаком по столу, встал, с грохотом уронив стул. Тяжелым шагом пошел в сторону конюшни.
* * *
Иден ходила по своей комнате. Нет, ее сердце скоро не выдержит. Пора все решить. Она чувствовала, что с каждым шагом нарастает гнев, желание обвинить Рэма. Как смел он предпочесть ей толпу пьяниц?
Боже, какой наивной, глупой леди она была! Раньше казалось, что стоит только Рэму вернуться, и все уладится. Он, конечно, вспылит, но или найдет возможность примириться с их браком, или выгонит ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131