Тяжело дыша от волнения, она касается его твердой скулы. Губы Маклина склоняются, чтобы закрыть ей рот страстным поцелуем. Странно, но это чувство ей уже знакомо. Оно уже возникало в ее снах, заполняя все существо сладким восторгом.
Руки Иден скользят по его телу – нежные пальцы касаются упругих, сильных мышц. Его тепло передается ей вместе с поцелуем. Время остановилось. Остались только они – двое, затерянные в тумане страсти. Его губы нежно щекочут шею, добираются до груди.
Легкая рубашка задралась, и он спешит завоевать те два пика, которые воздвигло для него тело Иден. Они дрожат от его прикосновений, он ловит ртом розовые вершины, и огонь пробегает по телу девушки.
Иден уже жаждет, чтобы он овладел ею, и в ответ на свое желание, ощущает тяжесть его тела. Между бедрами горит огонь. Она желает близости этого сильного, красивого мужского тела, подается навстречу, и его естество скользит в ее лоно.
* * *
– Черити! – Джеймс подозвал служанку, спешащую по коридору второго этажа. – Это для Иден? – он кивнул на серебряный поднос с завтраком, накрытый салфеткой.
– Да, сэр.
– Я сам отнесу, – несмотря на протест, он взял поднос из рук служанки. – Мне нужно с ней поговорить, и чем скорее, тем лучше. Иден сердится на меня со вчерашнего вечера.
– Хорошо, сэр, – Черити кивнула. – Пусть все помирятся до того, как взойдет солнышко, – она оправила фартук. – У меня много хлопот по дому.
Ботинки застучали по полу, затем вниз, по лестнице. Джеймс расправил плечи и направился к дверям Иден, уголком глаза отметив, что Итон вышел из своей комнаты.
Поддерживая согнутой рукой поднос, Джеймс положил руку на ручку двери, сквозь которую доносились приглушенные звуки. Сосредоточившись на том, чтобы не уронить поднос и размышляя, как подавить возможный гнев сестры, он открыл дверь, строго следя за качавшимися под салфеткой чашками.
– Дене! Будь ласкова! Нам нужно погово…
Он застыл при виде того, что предстало его взору. В середине кровати под балдахином сплелись два тела, доносились приглушенные стоны. Машинально Джеймс рванулся вперед, затем неожиданно застыл в растерянности, глаза вылезли из орбит. Мужчина, голый мужчина… на Дене!
Поднос выскользнул из рук, осколки фарфора разлетелись по комнате, кофе разлился по полу. Звук заставил человека, увлеченного страстью, поднять лицо. Он ослабил хватку, и голова Иден метнулась в сторону. Она простонала:
– Нет!
Джеймс, наконец, понял, кто перед ним – Рэмсей, его друг… его сестра… Предательство!
– Черт тебя подери! – Джеймс рванулся вперед. Рэм откатился от Иден на дальний край кровати. Даже в бледном утреннем свете итоги его горячей страсти были очевидны.
– Черт тебя побери! Грязный, проклятый ублюдок! Изнасиловать мою сестру! Клянусь, я убью тебя!
Джеймс бросился к кровати. Рэм успел застегнуть пояс килта и отразить удар, поскольку ожидал нападения. Они тяжело дышали, набираясь сил для схватки, когда раздался вопль Иден.
Она отвернулась, спрятав испуганное лицо в подушку. Девушка дрожала, стоны перешли в рыдание, от стыда ей хотелось вопить во весь голос. Слезы жгли лицо – там, где несколько секунд назад его касалась щека Рэма. Сердце бешено колотилось. Как унизительно, ее честь потеряна… похищена! Она… вместе с НИМ! Все, все пропало!
Собственное несчастье отвлекло Иден от борьбы у ее кровати. Она не слышала, как Итон и Чейз ворвались в комнату, чтобы помочь Джеймсу. Хруст костей, стук башмаков, стоны и крики – ничего этого она не слышала…
Затем ее укрыли, обняли теплые женские руки, разгладили волосы. Голос матери пробился сквозь ощущение беды. Иден осознала – мать рядом. И нежность утешающих рук усугубила чувство унижения. Потеряна… Честь потеряна… Эти слова бились в мозгу.
С помощью Черити Констанция помогла дочери встать, отвела в другую комнату, где тут же уложила в кровать, велела Черити хранить тайну, вызвать врача и Адама, уже уехавшего в контору. Приглушенные голоса женщин жгли мозг Иден.
Констанция дала ей снотворное, долго сидела рядом, гладя по голове и нашептывая утешающие слова. Иден медленно погружалась в спасительный сон. К счастью, она крепко спала, когда прибыл доктор Рейнард и, осмотрев девушку, констатировал, что Иден Марлоу стала женщиной. Она проспала весь день.
ГЛАВА 8
На следующий день Рэма Маклина, связанного, как барана на заклание, швырнули через порог кабинета Адама Марлоу. Рэм с трудом держался на ногах, но смог выпрямиться во весь рост. Итон подтолкнул его вперед, затем закрыл дверь кабинета. Маклин встал посередине комнаты, расставив ноги. Его плечи казались огромными, веревки на руках только подчеркивали мускулы. Казалось, он всем своим видом хотел сказать, что с ним и сейчас должны считаться, но все же лицо в синяках и кровоподтеки на груди мало соответствовали этому.
Молчание Рэма должно было означать достоинство. Он повернулся к Адаму Марлоу и услышал, как Чейз занял место позади. Маклин уловил подавленный вздох Констанции.
– Боже! – сказал Адам, глядя на виновного. Что вы с ним сделали!
– То, что он заслужил! Проклятый насильник! – прошипел Джеймс.
– Это не было насилием! – вновь возразил Рэм, напрашиваясь на новый удар.
– Ты, чертов… – рванулся к нему Джеймс, но его остановил Чейз.
– Достаточно! – Адам встал, дрожа от гнева. – Уходи, Джеймс, если не можешь держать себя в руках, – он повернулся к Рэму. – Он и так уже похож на отбивную.
– Садитесь, – обратилась Констанция к Рэму, отводя глаза. – Все! Садитесь!
Рэм опустился на стул, который подставил Итон. Он глянул на побледневшую Констанцию, пытаясь найти в ее глазах ответ, насколько же плохо он выглядит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131