И благодаря вашему предложению – и при вашей помощи – мы эту возможность им дадим. Мы даже можем взять женщин на работу кассирами и оформителями ссуд. – С победным видом она обратилась к репортерам: – Как чудесно, джентльмены, что вы присутствуете при зарождении нового банка, – ее ум лихорадочно заработал, – «Барроу стейт бэнк».
– Барроу стейт... – У Коннора отвисла челюсть, и он принялся искать причины для отказа. – Но это же абсурд!
– Что же такого абсурдного в том, чтобы оказать честь человеку, с чьей легкой руки в Нью-Йорке появится первый банк, открывающий счета женщинам?
– Но я только сказал...
– Что вы считаете, будто многие проблемы женщин решаются при помощи денег... и что женщинам нужен банк. Каким еще более удачным способом можно показать, что вы поддерживаете женщин Нью-Йорка, если не открыть для них банк? – Беатрис сияла. – Только прозорливые общественные деятели, – продолжала она, – помогут женщинам нашей страны в борьбе за их права. Благодарение Богу, что у нас есть такие люди, как вы, мистер Барроу, мужчины, которые в глубине души считают женщин равными себе.
Она перевела взгляд на Коннора, и в его свирепо устремленных на нее глазах прочитала два равных по силе, но противоположных желания – расхохотаться и вытряхнуть из нее всю душу. Беатрис не знала, стоит ли ей продолжать или лучше бежать куда глаза глядят.
– Я, конечно, считаю вас ровней, миссис фон Фюрстенберг. – В его голосе за бархатом и ирландской напевностью скрывалась сталь. – Особенно в деле произнесения речей. Ваш талант к болтовне настолько примечателен, что невольно напрашивается вопрос: нет ли в вас ирландской крови?
Целую минуту они стояли, не отрывая взглядов друг от друга, напряженные настолько, что, казалось, даже в воздухе вокруг них пощелкивали электрические разряды. Ропот со стороны газетчиков и смущенное хмыканье Джона Незертона вернули Беатрис к реальности. Оглядевшись, она увидела, что Незертон, Присцилла, Ардис Герхардт и репортеры не отрываясь смотрят на нее. Выражение легкого удивления на их лицах сменялось выражением глубокого потрясения. Беатрис покраснела и постаралась успокоиться.
– У нас масса работы для юриста, и если штат предоставит нам такое право, то надо будет убедить законодателей. Я считаю, что мистер Коннор Барроу, как никто другой, сможет направлять наш банк в правовых вопросах. Ведь он, в конце концов, происходит из семьи банкиров.
Вены вздулись на его шее.
– Я не имею намерения...
– Отказаться от участия в кампании? Никто этого от вас и не ожидает. Мы ни в коем случае не стали бы мешать вашему избранию. – Она просто сияла от удовольствия. – Суфражистскому движению необходимо приобрести как можно больше друзей в конгрессе.
Незертон откашлялся; его наверняка раздражали и повышенное внимание, и похвалы, расточаемые его противнику.
– В самом деле, миссис фон Фюрстенберг, я полагаю, что здесь требуется справедливый подход...
– Полностью с вами согласна, мистер Незертон, – с улыбкой ответила она. – Мы будем рады видеть вас в составе членов правления банка.
Незертон начал было протестовать, но передумал, поймав устремленные на него выжидательные взгляды корреспондентов.
– Не могу отвечать за всю свою партию, но должен заметить, что лично я сочувствую женщинам.
Беатрис с триумфом посмотрела на репортеров. Она загнала в угол Коннора Барроу и получила все, что хотела: публичность для женского движения, поручителя, пусть и вынужденного, для своего банка и даже намек на поддержку со стороны его оппонента.
– Ну что ж, джентльмены, полагаю, сегодня мы достигли многого. Большое спасибо за то, что пришли.
Как только газетчики заторопились к дверям, Незертон надел шляпу и, мрачно извинившись, убыл на какую-то срочную встречу. Присцилла с подозрением смотрела на свою тетю, пока Ардис не предложила девушке последовать на кухню, где ее, возможно, заждались. Беатрис едва заметила, что все ушли. Все, что она сейчас могла видеть, – это угроза неминуемого взрыва на лице Коннора. И ее ничуть не удивило, когда он схватил ее за руку, затащил в ближайший кабинет и захлопнул за собой дверь.
– Что я, черт побери, вам сделал, – сжимая ее плечи, проговорил он, – что вы так сильно захотели меня уничтожить?
Глава 13
– Я отнюдь не стремлюсь вас уничтожить, – заявила Беатрис, твердо намереваясь стоять на своем.
– Да? А зачем вы тогда повесили мне на шею этот ваш женский банк?
– Это будет не только женский банк... он точно так же будет обслуживать и мужчин.
– Этот факт проигнорируют абсолютно все, кто бы о нем ни услышал, – прорычал Коннор, – от банковской комиссии штата до «Таммани Холла»!
– Тогда нам придется им напомнить... сделать так, чтобы все поняли – наш банк открыт для каждого, будь это мужчина или женщина.
Коннор несколько мгновений смотрел на нее, потом резко отпустил ее плечи.
– Боже мой, и она это всерьез!
– Вполне.
– Всего два слова – и вы увидите себя со стороны, – раздраженно проговорил он, приблизив к ней лицо. – «Раскаленная сковородка».
Беатрис не смогла сдержать улыбку, представив себе такую картину, а он встревоженно принялся разъяснять ей ситуацию.
– Послушайте, дорогая, – голос адвоката рокотал, а руки сами собой сжимались в кулаки, – банковская комиссия штата должна проверить каждое прошение, одобрить устав каждого банка, прежде чем законодательная власть сможет проголосовать в его поддержку. И если вы считаете, что в «Таммани Холле» сидят крутые ребята, то они птенцы по сравнению со стервятниками из комиссии. Там заседают чудовища, пожирающие тех, кто поддерживает вот такие предложения, как ваше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100