— Варить его уж нам надо будет самим, потому что Камиллы нет, а лишь одна она умеет мне угодить. Но подкрепиться необходимо, так как обед сегодня будет позже. Кстати, я покажу вам мою коллекцию старинных кружев, — добродушно закончила Ядвига.
Марина охотно бы отказалась от приглашения, настолько графиня была ей противна, а кружева мало ее интересовали, особенно в такое время, когда она думала совсем о другом. Но ей показалось неудобным ответить отказом; тем более, что она будет иметь возможность сказать, между прочим, и о своем отъезде.
Она прошла за Земовецкой в ее будуар, и пока та варила на спиртовой машинке шоколад, Марина рассказала ей о болезни родственницы-игуменьи и о своем желании провести несколько времени в монастыре, пока граф в отлучке.
Графиня, по-видимому, вполне с ней согласилась.
— Разумеется, поезжайте навестить вашу больную. Я уверена, что Стах ничего не будет иметь против; да, наконец, он может потом за вами съездить, — сказала она, подавая чашку.
— Я и думала оставить ему письмо при отъезде, — радостно сказала Марина, довольная, что дело так легко устроилось.
В разговоре она выпила шоколад и съела пирожное, как вдруг почувствовала, что у нее руки и ноги налились точно свинцом. Когда, в испуге, она захотела встать, то у нее закружилась голова, ноги подкосились, и она упала на диван; все завертелось перед глазами, и ей казалось, что она падает в темную пропасть. Затем она потеряла сознание...
Графиня нагнулась над ней, подняла ее похолодевшую руку, и та бессильно упала; злая усмешка искривила ее губы.
— Твой путь окончен, красавица, а келья, куда я тебя помещу, послужит тебе и могилой. Но прежде я тебя обращу в нашу веру и сделаю тебя тихой и смиренной.
Она открыла дверь в молельню, на пороге которой ее ждал ксендз.
— Скорей, Ксаверий, помогите мне снести ее. И так уже поздно, а вам надо во-время поспеть к лесничему.
Ксендз подошел и мрачным суровым взглядом посмотрел на Марину, замертво лежавшую на диване и побелевшую, как ее белое кисейное платье.
— Закутайте ее вот в этот платок. Там внизу холодно, а я не хочу огорчать Стаха, если простужу его «сокровище», — презрительно хихикая, заметила графиня.
Ксаверий завернул Марину в теплый шерстяной платок и, взяв ее на руки, понес в потайной ход следом за графиней, которая шла с зажже-ным фонарем. Всякий нерв задрожал в нем, когда он коснулся стройного тела Марины, шелковистые волосы которой щекотали ему щеку.
Наблюдавшая за ним графиня заметила, как он вспыхнул и как дрожали его руки, а чувство ненависти и ревности сверкнуло в его глазах.
«Ты более чем подозрителен, почтенный мой духовник. Следует понаблюдать за тобой. Теперь уж ты только при мне будешь работать над обращением этой «схизматички», — злобно подумала она.
Подземелье, очевидно, заранее было приготовлено к приему новой жертвы. Лампа на потолке была зажжена: гнилая солома и истлевшая покрышка на каменной скамье были заменены мат-рацом, подушкой и шерстяным одеялом; на земле стояла корзина, а на столе, рядом с плетью, приготовлен кувшин с водой и стакан.
Марину уложили на постель, и графиня оторвала кусок кружева у ее рукава, а затем оба сообщника ушли, тщательно закрыв дверь на засов.
Лишь около обеда в замке хватились Марины и стали ее всюду искать. Графиня казалась удивленной и сказала, что хотя не видала ее, но предполагает, что она зашла куда-нибудь далеко и потому запоздала. Но когда настал вечер, а Марины все не было, Земовецкая подняла на ноги весь замок, и вернувшаяся от лесничего прислуга была разослана во все стороны. Разумеется, никакие розыски ни ночью, ни на следующий день ни к чему не привели. Допросили людей, но никто ничего не знал, лишь один мальчишка садовник показал, что видел, будто молодая графиня шла к лабиринту. Тогда розыски были направлены в эту сторону, и среди дня один из дворовых нашел на откосе берега совершенно измятую шляпу, а на кусте кусок кружева.
Горничная пбдтвердила, что это та самая шляпа, которую утром она подавала барыне, и что таким именно кружевом было отделано ее платье. Но этим кончались все следы, и нигде не было ни малейшего указания, что сталось с молодой женщиной, которая словно сквозь землю провалилась.
Дня три спустя после исчезновения Марины вернулся Станислав.
В это время как раз баграми проходили реку и не только люди из замка, но даже соседние крестьяне принимали участие в поисках.
Известие о таинственном исчезновении жены как громом поразило графа и привело его в отчаяние. Он принял деятельное участие в поисках, сам допросил весь наличный состав замка с окрестными жителями и измученный вернулся домой лишь к ночи. Послав Адаурову телеграмму с извещением о случившемся несчастьи, граф засел у себя, чтобы спокойно обдумать случившееся без него происшествие.
Первым его предположением было, что Марина убежала, но он немедленно сообразил, что оно ложно. Он обыскал все помещение жены и везде нашел полный порядок: ее вещи, платья и деньги были нетронуты. Становилось невероятным, чтобы она ушла без манто, в одном кисейном платье и так, что никто ее не видел. -Теперь он укорял себя за то, что отлучился из замка; оставайся он дома, преступления не было бы, а убеждение в том, что здесь кроется именно преступление, росло в нем с каждой мнутой. Но кто же мог его учинить?
Вдруг он побледнел, вздрогнул и опустился в кресло: в его голове мелькнула мысль, что в это дело замешана бабушка. Он быстро соображал и взвешивал ненависть ее к Марине, ее слепой, глупый фанатизм и несомненную злобу, возбужденную в мстительной душе старухи их последним разговором, когда он бросил ей в лицо любовную связь с духовниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47