«Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие Божие».
Нет, нет, великие учителя истины были совершенно правы: нельзя всего открывать толпе, посвящение должно происходить в тигли и тайне, вдали от безобразного хаоса страстей людских. Ошеломляющее и страшное преподаваемое нам знание должно быть скрыто, как скрывают сокровища, и нерушимая клятва молчания должна охранять этот священный тайник…
Когда Сиддарта перестал играть, Супрамати воскликнул в восхищении:
– Как это прекрасно! Но сумею ли я когда-нибудь вызывать такой красоты и силы звуки?
Иерофант улыбнулся и положил руку ему на плечо.
– Не думаешь ли ты, что за исключением времени серьезной определенной работы я играю по заранее выученной системе и специальным правилам? Нет, звуки, которые ты сейчас слышал, я вызываю из глубины моего существа; они служат выражением гармонии моей души. Возьми лиру и попробуй…
– Но я не умею играть на лире и раздеру ваши уши моей какофонией, – ответил Супрамати, краснея.
– Не бойся. Вознеси душу свою на красоты божественные, отдайся вдохновению, молись, и порывы твоей души выльются в те чудесные вибрации, которые только что привели тебя в восторг.
Покорный словам наставника, Супрамати взял лиру и, углубясь в горячую молитву, возложил пальцы на струны. Все существо его тонуло в любви, вере и благоговейном стремлении к высшим обителям…
Без всякого с его стороны усилия, движимые словно высшей силой, пальцы его коснулись струн, и полились мягкие, величавые звуки, вызывая идеальной красоты образы, озаренные потоками многоцветного света. Гармония крепла, становилась все прекраснее и трогательнее. Восхищенный собственной музыкой, слушал маг и спрашивал себя: ужели его стремление к добру было действительно так сильно, что облекалось в звуки и стало доступно восприятию.
Когда замерли последние аккорды, Сиддарта обнял Супрамати и поцеловал.
– Ты видишь, сын мой, насколько уже очистилась твоя душа и стала прекрасной: не было ни одного несогласного звука, который нарушил бы очарование достигнутого мира. – Теперь ты, Дахир, возьми лиру и дай нам послушать гармоничное эхо твоей души. А потом вы услышите беспорядочную и неблагозвучную музыку, которая вызывает зло и способна убить.
Игра Дахира, как и его друга, заслужила полное одобрение иерофанта; он отвел их затем в школу музыкального искусства и, позвав одного из учеников низшего класса, приказал следовать за ними.
К удивлению Дахира и Супрамати, они вышли из пирамиды. Стояла ночь, и слабый свет луны в последней фазе окутывал бледным сумраком дикую пустыню. Кругом было пусто и безмолвно.
По указанию иерофанта ученик начал играть, и по мере того как проносились в воздухе резкие, пронзительные звуки, издали послышалось в ответ рычание и рев; потом из тьмы показались различные дикие животные: пара львов, несколько пантер, гиены, шакалы; все эти звери; видимо, раздраженные и обеспокоенные, вышли из нор, расщелин и заброшенных могил, где скрывались днем.
Глухо рыча, со взъерошенной шерстью, хлеща себя хвостом по бедрам, хищники с бешенством смотрели друг на друга фосфорически горевшими во тьме глазами. Чем резче и мощнее становились звуки инструмента, тем более росло раздражение животных. И вдруг они бросились друг на друга, терзая зубами и когтями. То был бой не на жизнь, а на смерть. Даже гиены и шакалы, обычно трусливые и лукавые, – и те обезумели, словно от бешенства.
Драка кончилась бы, наверно, многими жертвами, если бы музыка не смолкла; а затем животные, по воле мага, разошлись по своим логовищам.
– Видите, друзья мои, – заметил Сиддарта, когда они вернулись в пирамиду, – такими звуками вызывают духов зла. Люди с грубым, притуплённым слухом не слышат дьявольской музыки, которою банды демонов натравляют их один на другого; астральный же мозг слышит и чувствует неблагозвучные вибрации воздуха и им овладевает бешеное волнение.
Вибрация может быть доведена до такой степени напряжения, что сообщится земле и вызовет колебание почвы и обвалы. На шабашах пение, сопровождавшее хороводы, вызывало такие неистовства, которые роняли человека ниже животного.
Опыты, показанные мною вам, являются лишь клочком искусства магической музыки, и чем более углубимся мы в эти вопросы, тем более раскроется перед нами ряд странных и поразительных явлений.
С этого дня изучение магической гармонии стало одним из любимых занятий Супрамати и Дахира.
Глава третья
Не считая времени, – годы или века текли мимо – Дахир и Супрамати учились с жаром.
Настал наконец день, когда их позвали на собрание иерофантов, а старейшина таинственной общины встретил их словами:
– Друзья и братья! Закончен курс учения, который мы наметили для вас. Вы достаточно сведущи и вооружены, чтобы приступить к необходимым для вашего возвышения испытаниям. Вы отправитесь миссионерами, чтобы внести свет во тьму.
То, что я скажу Супрамати, относится и к тебе, Дахир, потому что, за небольшой разницей, миссия ваша одинакова.
Итак, Супрамати, ты пойдешь в мир, где царит полное безбожие. Несмотря на то, что человечество это, отвергшее Бога, достигло высокой внешней культуры, его нравы и законы жестоки и кровожадны. Не допуская никакого божественного начала и приписывая все творение слепым космическим силам, люди эгоизм сделали основным законом жизни.
Задача твоя тяжела, потому что трудно проповедовать вечные истины подобным существам. А между тем вера и слова твои должны вызвать переворот и нравственное возрождение.
Проповедь твоя, предупреждаю, возбудит дикую вражду; но при этом ты никогда, ни при каких обстоятельствах не должен пользоваться ни своим знанием, ни могуществом для самозащиты, или хотя бы ради облегчения своего труда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99