Словно пораженные громом, гады приникли к земле и минуту не двигались; но потом оба лагеря неожиданно разъединились, и ларвические змеи накинулись на растерявшегося колдуна, опрокинули его и принялись сосать его кровь, а земные змеи, напротив, ползли с ковра, направляясь к Супрамати. Впереди всех ползла огромная змея с зеленоватой чешуей, а приблизясь к эстраде, стала на хвост и положила голубоватый блестящий камень, который держала в пасти, к ногам мага. Тот сделал рукою дружеское движение и вполголоса произнес несколько странных слов, которые животное, по-видимому, поняло, судя по тому, что поползло назад; пронзительно свистнув и точно повинуясь этому сигналу, змеи повернулись, рассыпались во все стороны и исчезли. Над ковром между тем поднялся вихрь дыма; затем по зале пронесся глухой шум ветра и наступила полная тишина. На полу валялся труп колдуна, а обе его жертвы исчезли.
Все это происшествие, долгое в описании, заняло всего несколько минут, и вся масса гостей точно онемела от изумления. Сам хозяин был удивлен и задыхался от бешенства, и лишь Исхэт смотрела на Супрамати в страстном восхищении.
– Это непорядочно, принц, нарушать в чужом доме порядок фокусами, не входящими в программу, – произнес Шелом минуту спустя хриплым голосом, и глаза его гневно блеснули.
– Извини, я не позволил бы себе вмешаться, если бы все участники спектакля были твоими подданными, г-н Шелом Иезодот; членов же моей партии я всегда и всюду считаю себя обязанным защищать, – произнес Супрамати со своим горделивым спокойствием.
Шелом закусил губы, но, овладев собою, ответил презрительно:
– С этой точки зрения ты, пожалуй, и прав, а потому будем продолжать программу праздника и послушаем концерт, который я приготовил специально в твою честь, принц.
Во время этого разговора поспешно убрали труп и ковер, а их место занял оркестр из шестидесяти музыкантов и двадцати певцов. У музыкантов были скрипки, виолончели и несколько флейт, все они были безобразны, и лица их носили отпечаток всех пороков и животных страстей.
– Ты видишь перед собой архаичный оркестр, потому что подобные инструменты наше музыкальное искусство давно отвергло; но так как вы, бессмертные, века считаете, как прочие люди годы, то я думал доставить тебе удовольствие концертом старого времени,- сказал Шелом, и его стальной насмешливый взгляд впился в глубокие глаза мага.
Но тот ответил лишь одобрительным кивком головы, потому что в эту минуту певцы затянули вакхическую песню, по окончании коей оркестр начал свою действительно адскую музыку. Струны инструментов были, оказывается, выделаны из человечьих кишок, а именно замученных жесточайшим образом женщин и детей. Даже неустрашимая и забронированная душа Супрамати содрогнулась от этих звуков и при виде ужасной картины, развернувшейся перед его духовным взором. Там, в тучах красноватого пара, кружились вихрем гибкие тела ларвов и разных демонических существ с алчными глазами и кровавыми губами, а между ними в беспомощном негодовании, корчились тени замученных жертв. Адская же музыка продолжалась между тем, звуки стонали, ревели и плакали: вся гамма страданий человеческих, начиная с яростного богохульства до мрачного безысходного отчаяния слышалась в этих страшных, но выразительных мелодиях, исполняемых к тому же несомненно великими артистами. Нивара был бледен, как мертвец, пот струился по его лбу, и омрачился даже ясный, строгий взор Супрамати. Действительно, все происходившее становилось более и более отвратительным и возмутительным. Гостям слуги-животные разносили наполненные парной кровью чаши. Шелом и Исхэт также с наслаждением осушили чаши с ужасным пойлом, жадно вдыхая зараженные миазмы, наполнившие воздух, и начиная проникаться опьяняющими ароматами. Скоро группа женщин – всегда более падких на дурное, как и на хорошее, – пробрались к эстраде и с кошачьей ловкостью после минутного колебания стали подниматься на ее ступени. Очень мало человеческого было в этих воспаленных лицах с горящими глазами и прерывистым дыханием.
Стрелой бросилась к ногам Шелома одна из вакханок, целуя его колени.
Тяжко дыша в этой густой заразной атмосфере и содрогаясь от отвращения, Супрамати прислонился к спинке кресла и смотрел в землю. Другие бесстыдницы готовы уже были броситься на него, но Исхэт быстро вскочила, в руке ее сверкнул стилет, которым она ударила в грудь одну из женщин, что обратило в бегство остальных. Не обращая внимания на свою упавшую и залитую кровью жертву, Исхэт кинулась к Супрамати вне себя от ревности и страсти, змеей обвила его и старалась прижаться губами к его устам. Маг не шевельнулся; но в ту же минуту Исхэт, точно от действия электричества, была отброшена и замертво скатилась со ступеней. С отвратительным ругательством вскочил Шелом со своего места, грубо оттолкнул, как гадин, обеих женщин и, нагнувшись над Исхэт, поднес к носу вынутый из-за пояса флакон. С беломраморным цветом лица, чертами камеи и восхитительными формами, она казалась чудным изваянием.
Через минуту она зашевелилась и глухо простонала; тогда по знаку Шелома подбежали женщины и унесли ее.
Супрамати глазами искал Нивару и, увидав, что тот едва отбивается от окружавших его женщин и мужчин, которые хотели принудить его выпить чашу крови и принять участие в оргии, Супрамати сосредоточился, луч света сверкнул в его глазах и, словно ракета, полетел на помощь верному ученику, опрокинув осаждавших Нивару звероподобных людей. Шелом задрожал от бешенства, – не будь Супрамати бессмертным и магом – его поразил бы насмерть скользнувший по нему как пожирающее пламя, взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99