По мере движения все яснее слышалась музыка и наконец можно было различить, что многочисленный хор с несравненным совершенством пел могучий, но приятный гимн.
Но вот подземный канал сделал крутой поворот, и скоро лодка подошла к ступеням белокаменной террасы.
За террасой тянулась усыпанная песком площадка, которую можно было бы принять за сад, будь над ней голубое небо вместо каменного свода. Там росли деревья, кусты и даже цветы; но вся эта растительность была какого-то необыкновенного оттенка, то бледно-зеленого и сероватого, то совершенно белого и словно фосфорического. Темные углы озарены были белым и голубым светом. Два небольших фонтана с прозрачной, как хрусталь, водой оживляли картину.
По обе стороны террасы и дальше, в саду, стояли иерофанты высших степеней в древнем одеянии египетских жрецов. Из голов их, украшенных клафтами, исходил золотистый, серебристый или голубоватый свет, но настолько сильный, что осенял как бы сиянием всю фигуру.
Бронзовые лица дышали ясным покоем, а из нагрудных с драгоценными камнями знаков исходили разноцветные лучи.
За этими высокими сановниками таинственного братства расставлен был ряд посвященных низших степенен, одетых так же в белое; а посредине собрания стоял великий иерофант и держал в руке золотую чашу, окутанную ослепительным светом.
Сбросив плащи, Дахир и Супрамати поспешно направились к великому иерофанту, величавому старцу, голова которого казалась окруженною точно столпом огня.
Подойдя к нему, они преклонили колени. В серебристом одеянии, со звездами магов на груди, с пламенем посвящения над челом и просветленно-покойными красивыми лицами, они казались действительно неземными существами.
– Добро пожаловать, передовые сыны священной науки! Знаки ваши показывают, что вы достигли степени магов и поработили зверя в человеке; так пейте же эту эссенцию, освященную излучениями Божества, – сказал великий иерофант, давая им испить из чаши.
Затем он поднял их, облобызал и сказал:
– Вы вооружены духовными чувствами и высшим знанием, поэтому я введу вас в наше святилище, где мы поклоняемся Божеству по древним обрядам, практиковавшимся еще в то время, когда мы приняли первое посвящение, и которым мы остались верны доселе в нашем недоступном убежище.
Он указал Дахиру и Супрамати стать по бокам его и прошел с ними в сад. Там они остановились перед двумя массивными пилонами, за которыми точно пылала огненная завеса.
На пороге лежал огромный змей, который приподнялся, шипя и яростно смотря своими пристальными изумрудными глазами на подошедших. Но когда Супрамати поднял свой меч и произнес священную формулу, змей свернулся и отполз влево от входа, огненная завеса погасла, а иерофант со спутниками вошли в святилище.
Там, на каменном постаменте, возвышалась статуя Озириса, озаренная вся светлой фосфорической дымкой. Перед ней на низком жертвеннике были приготовлены для жертвоприношения хлеб, вино, елей и ладан.
– Видите, братья, здесь мы поклоняемся Верховному Существу под именем Озириса, – пояснил иерофант. – В мире, где живете вы, это неизреченное и непостижимое Существо, Которое создало всю вселенную и правит ею во веки веков, носит другие имена, но Оно едино по существу. Только люди в слепоте своей поделили единого Бога, сделав из Него «богов», яростно оспаривают Его друг у друга и заливают мир потоками крови во имя Его. Это – всевечное повторение убиения Озириса Тифоном (воплощением зла), – покрывшим мир окровавленными останками Единого, Милосердного Бога, вокруг которых режется слепая, глупая толпа, с остервенением отнимая их один у другого.
Человек не понимает, что лишь с миром в душе, с уважением, верою и любовью в сердце можно приступать к Божеству; что только поборов в себе нечистые и мятежные земные желания, божественная искра найдет силу вознестись и установить связь, которая соединит ее с Создателем. Иначе между ними вырастает неприступная стена плоти и тьмы, закрывающая собою все, а чистый, божественный луч не в состоянии уже проникнуть сквозь эту бурю животных страстей.
Полные веры, сосредоточенные, опустились оба мага на колени и потом принесли обычную жертву.
– У вас есть вера, покорность и знание, – сказал иерофант, когда они окончили молитву, – поэтому я считаю вас достойными приблизиться к высокому духу, который был просветителем с первых веков и о котором у людей сохранилось воспоминание под именем Гермеса Трисмегиста.
Заметя, как обрадовались гости, иерофант улыбнулся, поставил чашу на жертвенник и, взяв их руки, пошел с ними за статую Озириса, где откинул завесу из золотых нитей. Они очутились в длинной галерее и, дойдя до конца, изумленно оглядели помещение, в которое вступили.
Была ли то зала, или пещера? Подробности мешал рассмотреть голубоватый туман. Но сквозь него смутно вырисовывался большой саркофаг, стоявший посредине. Супрамати показалось, что появлявшиеся там и сям туманные облака скрывали легкие, с неясными очертаниями существа, идеально прекрасные головы которых то появлялись, то быстро исчезали.
Из глубины грота, или залы к ним подошел другой жрец, и все четверо пали ниц, а великий иерофант запел тихую и мелодичную молитву.
Минуту спустя сами собою вспыхнули несколько треножников, до тех пор невидимых, и полился мягкий и сильный аромат; потом широким лучом хлынул свет, и в дрожащем блеске его появился человеческий образ изумительной, но суровой красоты.
Существо это было соткано точно из голубоватого света с золотистыми отливами;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121