на головах некоторых развевались султаны из перьев, а другие украсили себя
гирляндами цветов и диадемами; рубахи мужчин были расшиты разноцветными шелками, а пояса, цепочки и кошельки были тонкой ювелирной работы. Присутствие этих безобразников и циничное самодовольство, с которым те расхаживали, выставляя свою бесстыдную наготу, возмущало и раздражало Супрамати.
Группа молодых людей увлекла Дахира, а Супрамати, беседуя с Нарайяной в обществе дам, заметил в другом конце залы Ольгу с молодым человеком, оживленно говорившим с нею.
Господин этот, весь в черном, был бесспорно красив. Довольно высокий, худощавый и стройный, с правильным характерным лицом, густыми волосами на голове и маленькой остроконечной иссиня-черной бородкой, он выгодно выделялся между другими; но мрачное и жесткое выражение больших черных глаз и мертвенная бледность лица портили его приятный внешний облик.
Ольга была прелестна. Белое воздушное шитое серебром платье обрисовывало ее гибкий, стройный стан, чудные волосы, подхваченные жемчужными нитями и розами, были распущены и падали ниже колен; нитки крупного жемчуга украшали шею. В обтянутых белыми перчатками ручках она держала кружевной веер и нетерпеливо раскрывала и складывала его; слушала она своего кавалера, по-видимому, одним ухом, а глазами с жадностью оглядывала толпу.
По всему было видно, что кавалер в нее влюблен; бурная страсть ясно светилась в его глазах, устремленных на девушку.
Вдруг Ольга ярко вспыхнула: она увидала Супрамати; но когда заметила, что он весело разговаривает с какой-то дамой, на лице ее мелькнуло выражение гнева и ревности. Она отвернулась от своего кавалера и направилась к Супрамати.
Поклонник позеленел и мрачным, злобным взором окинул Ольгу и Супрамати; минуту спустя он затерялся в толпе.
Супрамати видел всю эту сцену; но так как он вовсе не желал, чтобы Ольга так ясно выставляла свое увлечение, то встретил ее холодно-вежливо и продолжал разговор.
Ольга смешалась и огорчилась; на ее подвижном опечалившемся личике ясно мелькнуло негодование; потом она побледнела, приняла усталый, равнодушный вид, отвернулась и пошла к другим знакомым.
В эту минуту поклонник Ольги проходил по зале, и Супрамати спросил у своей собеседницы его имя.
– Это Хирам де Ришвилль, француз, несколько лет тому назад поселившийся в Царьграде. Он богатый человек и очень любим в обществе, – отвечала дама.
Тут подошли еще несколько человек, и разговор изменился.
Прошло с полчаса. Супрамати чувствовал уже усталость; у него снова появились недомогание и тяжесть, которые он обыкновенно испытывал в многолюдных собраниях. Он вышел из залы и прошел в громадный зимний сад, занимавший весь задний фасад дома.
Сад казался пустым и лишь плеск фонтана нарушал глубокую тишину. Уйдя в дальнюю часть сада, Супрамати присел под лавровыми и апельсиновыми деревьями на скамью, крытую наподобие дерна зеленым плюшем, и облегченно вздохнул.
Но не прошло и нескольких минут, как он услыхал шаги, шелест шелковых юбок и раздраженный голос Ольги:
– Прошу вас оставить меня. Я уже сказала вам, что хочу быть одна; у меня болит голова.
– Простая отговорка, Ольга Александровна! – возразил звучный голос. – Вы бежите от меня; но если вы думаете избавиться под этим предлогом от решительного объяснения, то ошибаетесь. Мне надоели ваши причуды, не имеющие к тому же разумного основания. Вы забавлялись, дразнили меня, возбуждая мои чувства, и достигли своей цели. Я люблю вас и рассчитываю обладать вами; поэтому бросьте эту жестокую игру, эту бесцельную комедию. Вы свободная амазонка, которой ничто не мешает наградить любовью кого вздумается; почему же вы отказываете мне?
– Потому что я вас ненавижу! Это ложь, будто я кокетничала с вами, возбуждала или поощряла вашу любовь; я всегда вас избегала, потому что ненавижу, повторяю еще раз. Да, я свободна любить кого хочу, иметь сколько вздумается любовников – хотя до сих пор у меня их не было, – но не вы будете первым!…
Послышался глухой возглас:
– А! Вы отталкиваете меня, потому что влюбились в этого индусского проходимца, неизвестно откуда взявшегося? И вы воображаете, что я уступлю ему счастье быть вашим первым любовником! – хриплым, задыхающимся от бешенства голосом
проговорил Хирам. – О! Ты еще плохо знаешь меня! Мне и только мне, и никому другому будешь ты принадлежать, и притом немедленно!
Супрамати встал, повернул внутрь ладони камень кольца Грааля и произнес каббалистическую формулу. Почти в ту же минуту образ мага затуманился, побледнел и словно растаял в воздухе.
В искусственном гроте зимнего сада продолжалась между тем бурная сцена между Хирамом и Ольгой.
– Как! Вы смеете грозить мне насилием? Да вы с ума сошли!
– гневно крикнула молодая девушка, подавляя страх и тоску, вдруг охватившие ее.
Место, где она находилась, казалось совершенно уединенным, и надо было очень хорошо знать топографию зимнего сада, чтобы в этот момент совершенного безлюдья сразу найти выход в залу. Как она была неосторожна, что допустила завести себя сюда! Она повернулась, чтобы бежать, но внезапно застыла на месте, точно получив удар молотом по голове.
На последнее замечание Ольги Хирам глумливо захохотал и поднял обе руки. Из кольца с красным камнем, которое он носил на пальце, сверкнул яркий зеленоватый свет, и в ту минуту, когда он коснулся головы Ольги, та глухо вскрикнула и зашаталась, а потом выпрямилась, руки ее повисли, голова безжизненно завалилась назад, а сама она, как автомат, опустилась на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121