хлынули потоки света и тепла, змейки огня забегали по нему, пронизывая его, а затем из его тела повалил густой черный дым и брызнули дождем разноцветные шарики, с треском лопавшиеся, распространяя зловоние, которое тотчас же заглушалось чистой атмосферой часовни.
И по мере того как очищался его организм, сходила мертвящая апатия, а мутный и усталый взор несчастного обратился к лику Девы. Медленно, с усилием пробормотал он молитву, почти машинально поднял руку и три раза перекрестился. Тотчас же перед ним и по бокам появились три светящиеся креста и белая, блестящая дымка окутала его.
При виде этого толпившиеся у входа бесы заволновались, шумя, свистя и испуская зловонные флюиды. Они понимали, что жертва вырвалась от них, и когда несчастный вышел из часовни, как бешеные накинулись на него, но уже были бессильны, натолкнувшись на кресты, освещавшие путь грешнику и ограждавшие его совместно с явившимся за ним чистым духом. Черная бесовская туча отступила, а немного спустя незнакомец вынул из кармана флакон с ядом и разбил его о мостовую. Над его челом витал мерцающий огонек.
– Этот не погибнет. Он снова обрел веру, а такая броня делает человека неуязвимым, – сказал Эбрамар.
И трое невидимых путешественников поднялись в пространство.
Блаженная улыбка озаряла лицо мага: он спас человеческую душу.
– Куда отправляемся мы теперь, учитель? – спросил Супрамати.
– К одному из величайших и дивных покровителей этой злополучной страны, против которой ад ведет в настоящее время жесточайший приступ.
На этот раз достаточно было нескольких минут, чтобы привести их к цели.
Показалась зубчатая стена и золотые купола древнего монастыря.
Невидимые путешественники вошли в обширный храм с массивными стенами. Налево от царских врат на возвышении стояла гробница святого и несколько монахов стояли у изголовья.
Но там почивал вовсе не усопший, мощам которого поклонялись. Над ракой возвышалась высокая, величавая фигура старца. Громадное сияние окружало главу его, и из всего его существа исходили снопы света, а за плечами два широких луча ослепительной белизны и яркости, сверкавшие, как снег на солнце, поднимались точно громадные крылья и исчезали вверху.
Воздевая руки над теми, кто подходил к нему, дух обливал их серебристым светом.
Эбрамар также с благоговением преклонил колена и получил в ответ поток золотистых брызг, которые мгновенно были поглощены чистым и светлым телом мага.
– Тяжела и трудна миссия этого великого духа, – заметил Эбрамар.
Благодаря своей чистоте, мудрости и силе, он мог бы подняться в лучезарные сферы; а он добровольно остается прикованным к земле, в этой слизистой, наполненной миазмами атмосфере и ежеминутно должен прикасаться ко всем человеческим язвам.
Но великая любовь к народу, среди коего он жил, внушает ему столь глубокое сострадание, такой неистощимый запас милосердия, что бремя его не кажется ему тяжким. Взгляни: без перерыва и устали изливает он на всех приходящих к нему живительное и врачующее веяние. Сила его неимоверна, все вокруг озарено светом; даже масло, горящее в лампадках у раки, насыщено светом и целебными ароматами.
Какие же мы, право, счастливые бездельники в сравнении с ним! Мы бежим от тьмы, от прикосновения ко всему нечистому. Мы изучаем и мирно смакуем в тиши своих дворцов чудеса науки, тогда как он, который мог бы наслаждаться всем великолепием высших сфер, гармонией и покоем, полным блаженством праведника, остается здесь. Ничто не может поколебать его бесконечного милосердия; он исцеляет и укрепляет; ухо его, равно как и сердце, всегда открыты всем, кто несет ему свои грехи, сомнения, горе и надежды. Он плачет и молится с ними, поддерживает их, внушает силу жить, чтобы честно довести до конца их земное испытание. Как мелки мы перед этими великими духами, которые жертвуют собою для человечества, защищая его против лукавства и злобы бесов, производящих даже на них яростные нападения.
Если бы люди знали только всю широту помощи, которую могут оказать им эти друзья и покровители свыше, именуемые святыми, если бы видели силу, заключающуюся в молитве, то не было бы столько несчастно погибающих.
– Учитель, а разве раскаяние и молитва после смерти не могут спасти душу? – спросил Дахир.
– Конечно, могут. Молитвой и раскаянием спасено неисчислимое количество душ. Только надо много силы упавшему в яму, чтобы выбраться из нее; а не все сильны. На эти-то колеблющиеся, греховные и часто впадающие в отчаяние души и набрасываются с ожесточением злые духи, привлекают их к себе и искушают упоением, роскошью жизни, безнаказанностью преступления и наслаждением всем тем, что составляет прелесть для развращенной души. Часто, очень часто души эти становятся адептами ада и на долгие века сходят со светлого пути прогресса. Это служит объяснением одного места в Евангелии, которое профану кажется несправедливым: «…так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяносто девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии».
– Во время последнего моего пребывания среди людей я заметил, что религиозный дух угасал все более и более; что же будет, если столь необходимое чувство веры совершенно исчезнет в человечестве? – задал вопрос Супрамати.
– Разумеется, первым следствием подобного положения вещей для человечества явится громадное умножение преступности; а по мере того как люди будут двигаться дальше по пути порока, преступлений и других мерзостей, род человеческий будет дурнеть, вырождаться и быстро уменьшаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121