И вот как раз потому я и полагаю, что настало время Алане выйти замуж. — Рис повернулся к ней. — Когда ты в прошлый раз решила выходить замуж, я не одобрил твой выбор. Теперь, надеюсь, ты и сама видишь, что сделала серьезную ошибку. А ведь я предупреждал тебя насчет Гилберта Фитц Уильяма. Он был грубый и вероломный. Нормандец— он нормандец и есть. Я думаю, теперь твоим избранником должен быть уэльсец. Прежде, когда я предлагал соединить наши семьи брачными узами, ты отказывалась, и я с уважением отнесся к твоему отказу. Но ты вдовствуешь уже достаточно долго. Необходимо, чтобы у тебя был мужчина, защитник. Поэтому я предлагаю тебе выйти за Дилана.Алана почувствовала облегчение: в конце концов, Дилан сдержал слово. Да и как вообще она могла усомниться в его порядочности? Теперь нужно было как-то отреагировать на предложение Риса.— Дядя, я чрезвычайно благодарна тебе за заботу. Дилан действительно был бы прекрасным мужем. Но только не для меня. И хотя у тебя может быть иное мнение на сей счет, но за него выйти я никак не могу.— Это почему же? — спросил Рис.— Потому что после моего первого неудачного замужества я поклялась, что никогда больше не буду близка ни с одним мужчиной. — Так оно в действительности и было, и если Алане пришлось нарушить слово, то отнюдь не по своей воле. Впрочем, Рису незачем было знать все эти подробности. — Хватит мне и одного Гилберта.— Но ведь…— Отец, — сказал, повысив голос, Дилан, — Алана высказала свое мнение. Давай же теперь поговорим о более приятных вещах.И прежде чем Рис успел возразить, Алана сменила тему.— Ну, Мередидц, — с улыбкой заговорила она, — когда я пришла, Дилан сказал мне, что ты в лесу. Ты что же, на охоту туда ходил?Отломанный от буханки ломоть хлеба, который Мередидц только что обмакнул в оставшийся на дне миски бульон, замер на полпути ко рту. Мередидц внимательно посмотрел на Алану своими большими, как у оленя, карими глазами.— Да, — выдавил он, наконец, и запихнул ароматный хлеб в рот.— Ну и как охотничьи успехи? Что-нибудь добыл?— Да, — сказал он, едва только сумел проглотить хлеб.Алану сразу насторожило, что Мередидц так немногословен. Ведь обычно он говорил без умолку, даже если его не спрашивали.— И что же именно ты принес? Мередидц взглянул на отца.— Он добыл отличного кабана, — ответил за сына Рис.— Может, ты хочешь, чтобы я помогла разделать тушу? — поинтересовалась Алана.— Нет. Я поймал, я и разделаю.Алане показалось, что вопросы его раздражают. Алана обвела взглядом лица всех мужчин.— Послушайте, да что это с вами? Или мой приход создал какие-то проблемы?— Нет, — быстро ответил Рис. — Просто у нас сегодня был очень тяжелый день. Думаю, нам всем пора отдохнуть.Пока дядя говорил, Алана заметила, что лица кузенов становились все более напряженными и озабоченными.Конечно, Алана знала, что уэльсцы работали долго и отдавали много сил работе. Кузены и дядя не были исключением.Окружавшие поселок холмы были освобождены от леса. Часть площадей использовалась в качестве выгона для скота, который разводили жители поселка. Еще два участка были отведены под зерновые: овес — весной и летом, пшеница — зимой. Еще один участок, положение которого не было фиксировано и менялось всякий год, оставляли под паром.Рис с сыновьями проводили на полях многие часы: присматривали за скотом, обрабатывали засеянные поля. В самом поселке также всегда было полно работы: то хижину надо было подправить, то орудие или оружие починить. Такого рода работа никогда не кончалась — починив одно, нужно было начинать исправлять что-нибудь другое. Так, собственно, жили все уэльсцы.Возможно, поэтому дядя сейчас и заговорил об отдыхе, и Алана решила принять объяснение Риса. Она и сама изрядно устала за день. Может, после хорошего сна настроение у всех и вправду улучшится.Алана прислушалась к шуму дождя.— Под звуки дождя я и сама начинаю зевать, — сказала она. — И если все поели, я вымою миски, а вы тем временем расстелите постели.Все согласно кивнули. Алана вымыла посуду, хорошенько вытерла и поставила на место. Вернувшись к очагу, походя сняв нагар со свечей, она увидела, что все соломенные постели были расставлены вокруг очага. Все постели были заняты.Увидев, что Дилан подвинулся на самый край, освобождая ей место, Алана улеглась рядом с ним. Вскоре сырой воздух заставил ее поплотнее прижаться к кузену.Алана думала о Пэкстоне. Ей так хотелось, чтобы именно он оказался на месте Дилана.В какой-то совершенно иной жизни, в другое время, может, у них что-нибудь и смогло бы получитья. Однако в это время и на этой земле, учитывая, что так много всего разделяло их, не оставалось решительно никакой надежды. Счастье всегда останется уделом других. Алане было очень жаль признавать это.Осторожно потрескивал умирающий огонь в очаге, равномерно ударяли по крыше капли дождя. И под эти успокаивающие звуки она очень скоро задремала.Сожаление Аланы потонуло в сонном вихре.Как только входная дверь отворилась и в помещение попал дневной свет, Пэкстон моментально проснулся и скосил глаза, желая увидеть вошедшего. Три темные фигуры появились в хибаре. От удара о кремень искры зажгли факел.Пэкстон непроизвольно зажмурился и отвернул лицо. Он так привык к темноте, что свет неприятно резал глаза.Наступившее утро означало, что настал второй день его визита, как определил это Рис.До сего времени Пэкстону пришлось получить лишь несколько крепких ударов по лицу и примерно столько же по ребрам. Ни еды, ни воды ему не дали.Правда, ему был оставлен горшок на случай, если он захочет обегчиться: подобная любезность со стороны хозяина объяснялась тем, что он волновался за припасы, которые хранились в хибаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100