– спросил Рид.Этот вопрос пробудил весь зал. Повисла напряженная тишина.– Протестую, ваша честь. Мистер Рид спрашивает то, что имеют право установить только присяжные. Мы же имеем право высказывать только факты, а не собственное мнение.– Протест отклоняется. Мнение священника в данном случае важно, поскольку он является духовным лидером местного общества. – Купер повернулся к Энтвистлу: – Вы можете ответить на вопрос, святой отец?– По моему мнению, – поднял острый подбородок Энтвистл, и на губах его зазмеилась тонкая улыбка, – мисс Даниелс представляет Собой очень плохой пример для жителей города, особенно для детей. Я определенно считаю мисс Даниелс угрозой моральным устоям города.Пруденс сидела с каменным лицом. В высказываниях священника не было ничего нового; за прошедший год она уже достаточно хорошо поняла, насколько он ограничен.Когда преподобный окончил свою речь и повернулся, чтобы покинуть трибуну, из-за стола поднялся Брок.– Одну минуту, преподобный. У меня есть к вам несколько вопросов.Недовольство, с которым священник вернулся обратно, вызвало смешки в зале, и судья постучал молоточком, взывая к тишине.– Это правда, преподобный Энтвистл, что мисс Даниелс каждое воскресенье приводила своих подопечных в церковь, чтобы послушать вашу проповедь?Преподобный нервно покрутился на месте:– Да, это так.– Вы согласны, что этим самым она показывала хороший пример и своим подопечным, и своим работникам?– Но это женщины с плохой репутацией и греховодницы!От этих слов Сара вдруг выпрямилась и застыла неподвижно; Пруденс взяла ее за руку.– Разве Библия не говорит, преподобный: «Пусть первым кинет камень тот, кто сам без греха»? Вы сами без греха, святой отец?Худенький человечек не сразу нашелся, что ответить. Он принялся нервно вытирать со лба пот.– Я... у меня церковный сан.Взявшись за перила, Брок наклонился вперед.– Это верно. Значит, вы – без греха? Бросив взгляд на присяжных, Брок заметил, что этот вопрос заинтересовал всех; даже дама во втором ряду окончательно проснулась. Священник никак не мог ответить, и это замешательство вызвало со стороны присяжных неприязнь, которая росла с каждой секундой его молчания. Признание вины может быть выражено не только вслух, но и молча, заключил Брок.– Я снимаю свой вопрос. Можете идти, преподобный.В зале поднялся шум, и судья вновь призвал присутствующих к порядку. Затем он объявил, что на сегодня разбирательство закончено. Пруденс облегченно вздохнула. В эту минуту она хотела только одного – скорее оказаться дома, подальше от недружелюбных косых взглядов. Однако завтра все повторится, и она мысленно помолилась Богу, чтобы он дал ей силы пережить это испытание.
Собравшись вечером за столом, все молчали. Каждый был погружен в свои мысли. Наконец Моуди решился нарушить тишину:– Думаю, Брок, сегодняшний день был удачным Ты хорошо справился с его преподобием.– Я тоже так считаю, – добавила Сара. – Я смотрела на женщин-присяжных – поведение священника им не понравилось.Брок заметил, как помрачнела Пруденс. Напоминание об унижениях этого дня вконец испортило ей настроение.Брок, пригубив бордо, обратился к ней:– Как ты себя чувствуешь, Рыжая? Ты была очень тихой весь вечер.Она чуть улыбнулась:– Со мной все в порядке. Я только немного устала. Никогда не подозревала, что судебное разбирательство отнимает столько сил. Все эти люди, взгляды, замечания... А репортеры... – Она покачала головой. – Я никогда не знала...– Коровья лепешка – это рай для навозных мух, – высказался Шорти, отрезая кусок жареного мяса. – Суд то же самое. Людям просто нужна пища для сплетен. Вам не следует обращать на них внимания, мисс Пру, ни в коем случае.– Мне тоже хотелось присутствовать сегодня в суде, – объявила Мэри. – Очень жаль, что мы с Уиллом не были на сегодняшнем заседании. – По виду Уилла, увлеченно накладывающего мясо в тарелку, не было заметно, что он о чем-то сожалеет.– Ты еще побываешь в суде, Мэри, – произнес Брок. – Все женщины с ранчо дадут показания.От этих слов Пруденс поперхнулась и закашлялась, и Слим легонько похлопал ее по спине.– Ты сошел с ума! Ты хочешь, чтобы там выступили все женщины? – вспылила Пруденс.– О, это так интересно! – хлопнула в ладоши Элиза и получила в ответ суровый взгляд Пруденс.– Я этого не позволю! Кроме Мэри, все женщины беременны! Выступление в суде может отразиться на их здоровье. И слышать об этом не хочу!– Боюсь, что этого не избежать. Как твой адвокат, я утверждаю, что так будет лучше.– Но их там закидают камнями!Он заметил страх в ее глазах и уступил:– Если они сами этого не захотят, я, конечно, не буду настаивать.Пруденс выдохнула с облегчением, но радоваться ей пришлось недолго. Сара тут же заявила:– Конечно, я дам показания. Это – мой дом. И я не собираюсь сдавать его без боя.– Я тоже так думаю, – немедленно добавила Элиза, и Шорти гордо приосанился.– Тогда считайте, что и я в этом участвую, – присоединилась к единому фронту Мэри. – Я не чувствую никакой любви к этому городку и ненавижу жалкого Энтвистла. Я хочу сказать все, что думаю, этой старой облезлой вороне прямо в глаза.Не высказалась только Лорел, да и то потому, что была немой. Во время разговора она нервно складывала на коленях и опять разворачивала салфетку, а когда подняла глаза, то увидела, что все взгляды устремлены на нее. Догадавшись, что от нее ожидают ответа, Лорел вдруг выскочила из-за стола и выбежала из комнаты.– Вот, смотри, что ты наделал, – обвинила Брока Пруденс.Но едва закончился ужин и Пруденс собралась заняться своими обычными делами, Лорел внезапно появилась в комнате снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81