Как она его ненавидела!Кристиан откинулся на спинку стула, поигрывая карандашом и наблюдая за нею. Шмыгает носом, как ребенок. И, кажется, она моложе, чем показалось вначале. Двадцать с небольшим, да, пожалуй, так.— У вас кровоточит полость носа, — сказал он. На мгновение ему показалось, что это ее совсем добило. Потом она осторожно поднесла к носу платок.— Через пару месяцев кровотечения прекратятся.По крайней мере так должно быть. Он не имел представления, насколько далеко зашла ее кокаиномания.— Я испортила ваш платок.— Не имеет значения. Послушайте, мисс Эллиотт, право же, я не знаю, что я мог бы для вас сделать. Ведь вы сами знаете симптомы отлучения от кокаина. У вас есть еще затруднения со сном?Она кивнула, и он заметил, что под глазами у нее круги.— Я не должен ничего вам прописывать, чтобы наладить сон. С этим вы должны справиться сами. В основном вы знаете, что делать, и не должны отступать от своего решения “завязать”, есть поликлинические отделения для наркоманов.— Я знаю, что я…— Да?— Моего друга уби.., арестовали несколько недель за то, что он занимался распространением наркотиков. Я просто не знаю, как мне теперь быть.Она опустила голову. Кэтрин сознавала, что чуть было все не испортила. Конечно, доктор Кристиан Хантер читал о Чэде."Боже мой”, — думал он, глядя на эту достойную жалости молодую женщину. Вслух же сказал обыденным тоном:— Я так понимаю, что он снабжал вас кокаином.Она кивнула. Кристиан вздохнул.— Очень хорошо, мисс Эллиотт, я согласен, что вам необходим собеседник, тот, кто слушал бы вас.Он перелистал страницы своей регистрационной книги.— Вы можете прийти, скажем, завтра в десять утра?— Да, — ответила Кэтрин. — Могу. — И поднялась одновременно с ним. Они пожали друг другу руки.— Благодарю вас, доктор Хантер.Он наблюдал за нею, пока она выходила из его кабинета. И лицо его на мгновение затуманилось. Знакомая походка, или только кажется? Невозможно, ведь он никогда в жизни не видел ее. Итак, новая пациентка. Но ей не требуется много внимания или особое лечение — просто доброжелательный разговор. Его роль будет сродни роли исповедника, но трудно представить, что она способна выстаивать часами на коленях в церкви, замаливая грехи. Ну, ничего, он оценит потраченное на нее время в чудовищную сумму. Зазвонил телефон, он поднял трубку, и сердце его забилось учащенно — Элизабет.— Я просто хотела сказать, что сегодня вечером немного запоздаю, Кристиан.— А что, придется задержаться на работе? Он услышал ее вздох:— Да, большей частью мне это нравится, если, конечно, не вынуждает отказываться от других приятных занятий.Приятных, только приятных, о любви здесь речь не шла. Ничего, он не будет ее торопить. Ее злополучные отношения с Роуи Чалмерсом и то, что из этого получилось, сделали ее особенно уязвимой и настороженной. Но она изменилась, и он не был настолько слеп, чтобы не видеть этого, хотя Элизабет и старалась скрыть от него новоявленную, а иногда и пугающую жестокость.— В таком случае могу я заехать за вами в девять?— Было бы прекрасно. Благодарю, Кристиан, за вашу чуткость.— Для меня это радость, Элизабет.Он повесил трубку. Надо позвонить Сьюзен и сказать, что он придет поздно. Он молил Бога, чтобы она не играла “Когда ты видишь звезду и загадываешь желание”. Песня в тональности фа-мажор, а Сьюзен никогда не могла этого запомнить.
Элизабет прилетела в Филадельфию рано утром в пятницу. Ее сопровождали Адриан и Кой, к прибытию личного самолета был подан черный лимузин. Она не произнесла ни слова в течение тех тридцати минут, пока они добирались до офиса Джонатана Харли в деловой части Филадельфии. В уме она перебирала все сведения, которые смогла раздобыть об этом человеке. Недавно развелся, и развод был нелегким. Вырос в бедной семье, посещал Йель, получив стипендию за успехи в спорте, женился на очень богатой светской красавице Филадельфии, дочери Эндрю Пилсона, а потом заработал миллионное состояние. Умный, безжалостный, хитрый и еще молодой — тридцать пять лет. Она видела его фотографию, на ней он выглядел крепким орешком. Возможно, такое впечатление возникало оттого, что он был таким темноволосым и смуглым. Волосы такие же черные, как оникс в ее кольце. Глядя на фотографию, она почувствовала жалость к его жене.Элизабет не могла дождаться встречи с ним. Мидж подняла голову и посмотрела на троих посетителей, вошедших в приемную. Она с утра была на взводе, и взгляд ее немедленно обратился к женщине, выступавшей между двумя мужчинами. Элизабет Карлтон. Женщина, имевшая столько денег, что она не может себе позволить сорить ими, женщина, которая хочет уничтожить Джонатана и все, что он создал.Ей стоило большого труда заставить себя вежливо спросить;— Да?— Я Элизабет Карлтон. У меня назначена встреча с мистером Харли.Мидж заставила себя подняться со стула:— Присядьте на минутку, я доложу. Она осторожно открыла дверь в кабинет Джонатана и скользнула внутрь, притворив за собою дверь.— Явилась, — сообщила Мидж. — С ней двое мужчин.Он выглядел усталым и ответил не сразу. Затем поднялся со стула и автоматически поправил галстук. У него еще хватило сил на то, чтобы криво улыбнуться Мидж.— Пожалуйста, не плюйте на ее туфли от Гуччи. И можете впустить их."Она красива”, — отметил он про себя, во всем же остальном Элизабет казалась именно такой, какой он и предполагал ее увидеть — холодной, жесткой, одетой строго в светло-серый шерстяной костюм и бледно-голубую шелковую блузку. Очень сдержанная и уверенная в себе особа. Трудно поверить, что эта женщина совсем недавно выступала в концертных залах, невозможно представить ее сидящей за фортепьяно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108