Видите ли, Кэтрин была на пороге того, чтобы оказаться в центре довольно громкого и мерзкого скандала. Вероятно, Уолтере приучил ее к кокаину. Я хочу нанять еще одного частного детектива, чтобы он проверил все мои догадки. Можете этим заняться, Род?— Бог мой, Элизабет! Карлтоны — сборище неприятных людей, но не убийцы же они?— Вы забываете, что кто-то убил Тимоти, — ответила она очень спокойно. — Я этого не делала. Кто тогда?— Но, ради всего святого, он же член их семьи!— Возможно, вы правы, я не знаю. Но если они повинны в смерти Уолтерса, такая информация даст нам больше возможностей оказывать на них давление, больше власти над ними.С минуту она молчала, рука ее сжалась в кулак.— Я должна узнать.Два дня спустя на второй странице “Нью-Йорк пост” появилось сообщение о том, что полиция арестовала мелкого поставщика кокаина некоего Хуана Рамиреса по обвинению в убийстве Чэда Уолтерса. Уолтере якобы пытался прибрать к рукам бизнес Рамиреса в Атлантик-сити. Показания свидетелей представлялись убедительными.— Проклятье, — сказала Элизабет. — Я и правда думаю, что вы не остановитесь ни перед чем, Лоретта.Она помолчала, потом задумчиво произнесла:— Лоретта, вы и Майкл самые удачливые люди из живущих на свете или умнее, чем я предполагала. Вероятнее последнее. Глава 11 — Я горжусь вами, Элизабет. Вы теперь управляете собственной жизнью. За вас, моя дорогая.Элизабет улыбнулась Кристиану Хантеру, и их бокалы с вином звякнули, соприкоснувшись друг с другом.— Благодарю вас, Кристиан. Это были безумные три месяца. Теперь я без труда засыпаю. В ту минуту, когда моя голова касается подушки, я выключаюсь, как свет.Кристиан бросил взгляд на газету на кофейном столике.— “Бостон глоб”?— Да, — ответила она и взяла в руки газету. — В ней объявление о помолвке мистера Роуи Чалмерса и мисс Аманды Монтгомери. Это его второй брак и ее третий. Я все раздумывала, послать ли подарок или письмо с соболезнованиями мисс Монтгомери. Хотя, — продолжала она, глядя куда-то в сторону, — у нее, вероятно, достаточный опыт, чтобы распознать, когда ее обманывают.Кристиан расслышал в ее тоне только насмешку и расслабился.— Вы удачно отделались от него, — сказал он. Она сбросила с ног туфли и положила ноги на стол, прислонившись головой к подушке софы.— Вам что-то известно, Кристиан?— Пока еще нет, но я терпелив. Она рассмеялась:— Теперь наконец-то я чувствую себя достойным членом человеческого общества. Я все еще боюсь, что сделаю или скажу что-нибудь не то, что-нибудь очень глупое, но с каждым днем мой страх ослабевает.— Только не утратьте свою человечность по дороге, Элизабет.— Вы имеете в виду, что я могу перестать верить людям?Тон ее был небрежным, но его чуткое ухо уловило в голосе холодную решимость.— Вы должны не забывать, что есть люди, которым можно и следует доверять. Например, мне, Элизабет.— Вам я верю, Кристиан. В конце концов вы ведь спасли мне жизнь. Зачем вы стали бы ее разрушать?Он ничего на это не ответил, и она через минуту продолжила:— Я просто поняла, что вести дела и иметь личные отношения с людьми — совершенно разные вещи.Она не заметила выражения боли на его лице. Кристиан принялся набивать трубку.— Я горжусь дружбой с вами, — сказала она через минуту, и по ее тону было ясно, что она его немного поддразнивает. — И вы не разыгрываете со мной психоаналитика.— Психоанализ — самое последнее, что вам требуется, моя дорогая. Тем не менее…— Да?Он сделал яростную затяжку.— Вам следует проводить больше времени со мной.— Если я не ошибаюсь, Кристиан, мы бываем вместе по крайней мере два раза в неделю. Она вздохнула и повернулась к нему лицом.— Разве я не говорила вам совсем недавно, как высоко ценю вас? Вам не важно, богата я или бедна. Вы просто проявляете ко мне человеческие чувства. Такой друг, как вы, — это нечто из ряда вон выходящее."Друг и не более того. По крайней мере пока”.— Сыграйте для меня, Элизабет. Она пошевелила пальцами ног.— Сколько угодно, если вы не потребуете, чтобы я снова надела туфли.Он хотел услышать Шопена, и она начала играть именно Шопена. Для него. Для себя она никогда больше теперь не играла. Когда она наконец подняла голову, то увидела, что его глаза закрыты.— Вы спите, Кристиан?Он и мускулом не шевельнул.— Нет, еще, если можно.Из-за того, что мало практиковалась в последнее время, Элизабет почувствовала легкое покалывание в предплечьях. Нет, больше не будет этюдов Шопена. Она начала играть свою любимую тему из фильмов о Джеймсе Бонде. “Никто не делает это лучше”.— Предполагалось, что вы хотели мне этим что-то сказать? — спросил он лениво, когда последний аккорд умолк.— Какой вы понятливый! А теперь поздно, а у меня встреча завтра в восемь утра. Увидимся в пятницу вечером, Кристиан?— Да, — ответил он, поднимаясь. — Я знаю одно место, куда хочу вас сводить. Чернокожий джаз-пианист так хорошо импровизирует, что его импровизации стоило бы записать.Она смотрела, как он надевает свой пиджак из твида. Этот человек, который и теперь не перестал быть таинственным, занял определенное место в ее жизни, стал ей дорог. И главное — он не торопил, не подталкивал ее. Она подняла лицо, подставляя его Кристиану для прощального поцелуя.Он был легким — губы едва коснулись губ.— Доброй ночи, Элизабет.Кристиан спустился на лифте вниз, пожелал доброй ночи Гэлэхеру, зная, что после его ухода Гэлэхер запрет дом так, что и блоха не проскочит, затем взял такси и поехал на квартиру к Сьюзен на Пятидесятую улицу. Она ждала его, как он и предполагал, как ей и следовало.Хантера буквально трясло от желания.— Сейчас же, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108