Роуи вернулся из Сан-Франциско во вторник на следующей неделе и тотчас же пришел к Элизабет. Гэлэхер смотрел на него так, будто он был спасителем всего человечества.Увидев Элизабет, Роуи ахнул — она выглядела так, будто прошла через муки ада и не хотела его покидать.Держа ее в своих объятиях, он не говорил ничего. Она молчала. Ни слезинки. Роуи отослал Коги и миссис Джефферсон, горничную, и уложил Элизабет в постель. Он не занимался с ней любовью, а просто лежал рядом и нежно гладил спину. Боже, у него возникло ощущение, что она похудела фунтов на двадцать — такая тонкая и бледная, почти бескостная. У него появилось такое чувство, что он мог дотронуться до ее боли и узнать, какая она на ощупь.Наконец он тихо произнес:— Ладно, Элизабет, достаточно. Кэтрин — исковерканная, больная кокаинистка. Тебе надо собраться с силами и вернуться к своим делам. Сейчас мы куда-нибудь пойдем, если хочешь, поедем в Нью-Джерси или куда угодно в другое место. Но мы должны выйти из дома.— Я хочу поехать в “Хобокен”, — сказала она, и они отправились в маленький итальянский ресторанчик, где кухня оказалась на удивление хорошей, и они назвали ресторан “Хобокенской находкой”.Элизабет получила письмо с извинением от Хелен Марш, доставленное смущенным Адрианом.— Скажите Хелен, чтобы она забыла об этом, — сказала Элизабет, похлопывая его по массивному плечу. — Я ее ничуть не осуждаю и понимаю, как ужасно оказаться в центре скандала.Она судорожно и глубоко вздохнула и улыбнулась вымученной улыбкой.— Ну, так что у нас происходит?Джонатан Харли знал, что ему суждено потерять контрольный пакет акций; У него не хватало денег, чтобы выкупить акции и получить перевес. Свободных денег — ноль, в этом отношении он был почти банкрот. И планы расширения компании тоже оказались под угрозой — они просто не могли теперь осуществиться, все полетело вверх тормашками. Роз ушла, и Пилсоны сосредоточили на нем всю свою ярость. А ему хотелось только одного — чтобы все оставили его в покое.Он похудел, и его секретарша Мидж, которую он называл сладкогласой Мидж, разумеется, не без сарказма, заметила:— Вы похожи на железнодорожный путь, будто по вас уже поезд проехался. Кстати, сколько вы теперь весите?Он не знал.— По-моему, не больше ста семидесяти, а ведь в вас добрых шесть футов роста. Идиот! Ешьте немедленно!И она завалила его картонками с китайской пищей. Потом поговорила с его кухаркой миссис Мэлсон, и теперь у него на столе появилось столько еды, что хватило бы на целый батальон.Он поехал в Бостон навестить кузину и семью. Потом вернулся домой и с отчаяния нашел себе трех разных, но одинаково покладистых женщин и занимался с ними любовью последовательно из ночи в ночь, пока его чувства не притупились.Но однажды утром он проснулся и задал себе вопрос: что, черт возьми, он такое и что за женщина рядом с ним?Одна из этих женщин по имени Нэнси, увидев его выходящим нагишом из ванной, сказала:— Ты красивый мужчина, Джонатан. Ты великолепный любовник, но ты себя уничтожаешь, а это зрелище не из приятных. Иди домой и, черт бы тебя побрал, соберись с силами и возьми себя в руки.И как это ни удивительно, он так и поступил. Мидж просияла, когда однажды он пригласил ее на ленч в “Букери”.— Это запоздалый подарок к Рождеству, босс?— Нет, — ответил он и поднял свой стакан с вином. — Хочу предложить тост, Мидж. За Нэнси. У Мидж округлились глаза.— Ну и ну. Кто эта Нэнси? Как ее фамилия? Джонатан только улыбнулся и покачал головой:— Не знаю — хоть убейте. — Он сделал большой глоток, потом потер руки. — Вы принесли с собой блокнот, Мидж?— Ради всего святого! Кажется, мы собрались пообедать.— Ладно, давайте так и сделаем. Ешьте своих кальмаров, хотя от одного этого зрелища мне становится не по себе.— Кстати, а вы знаете мою фамилию, босс? Глава 7 Кристиан Хантер не сказал ни слова, он был слишком удивлен.— Что вы сказали, миссис Хайтауэр? — выговорил он наконец, сжимая трубку с такой силой, что побелели костяшки пальцев.— Миссис Карлтон, доктор.Хантер перевел взгляд на свои итальянские спортивные туфли. На носке одной из них выделялось жирное черное пятно.— Доктор Хантер? Что мне делать? Отказать? Или попросить сообщить, чего она хочет?— Нет, я сам поговорю. А кто мой следующий пациент и когда я должен его принять?— Миссис Пенчини, в два часа.— Хорошо. Соедините меня с миссис Карлтон Голос миссис Хайтауэр был такой же, как всегда — невыразительный и монотонный. Она, по-видимому, не связывала имя звонившей женщины с той самой миссис Карлтон, с Элизабет К. По правде говоря, она ни разу не проявила ни малейшего интереса к его внезапному появлению на процессе, связанном с делом об убийстве, если не считать того, что произнесла, передавая ему на подпись кипу писем:— Полагаю, вы знаете, что делаете. И это все.— Алло, говорит доктор Хантер.Элизабет вцепилась в телефонную трубку мертвой хваткой, с ужасом соображая, что не знает, что сказать.— Доктор Кристиан Хантер?— Да, миссис Карлтон, — ответил он и почувствовал, что внутри у него становится тепло от звука ее голоса, такого тихого, испуганного и неуверенного.— Я просто не могла ждать дольше, — сказала она. — Я схожу с ума, если хотите знать правду. Мне надо узнать…Слишком рано, подумал он. Еще пара недель, и он будет готов. Он ответил, и голос его был мягким и успокаивающим, патентованный голос профессионального психоаналитика.— Миссис Карлтон, завтра вечером я улетаю в Вену. Когда вернусь, мы встретимся. Но не на публике, согласитесь, это было бы неразумно.— Понимаю, — ответила Элизабет. — А как насчет моего дома, доктор Хантер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108