Я попытался втиснуть тебя в понятную мне схему, но ты-то другая, ты в нее не помещаешься. Я думаю, ты вообще ни в какую схему не поместишься. Для мужчины моих лет получить такой удар по голове довольно непривычно, и это вызывает тревогу.Она улыбнулась его словам, чувствуя, что напряжение спадает.— Ты прошен, — сказала Элизабет, уютно свертываясь рядом с ним.— И.., ты не хочешь еще попрактиковаться? Она не хотела, но что-то в нем было от маленького мальчика, и это вызвало в ней желание утешить его.— Ладно, — сказала она и удивилась, увидев, как при ее словах по всему его телу пробежала дрожь.
Они пили Тэттингер и закусывали сыром “Бри”. И практиковались. Роуи казался ненасытным, и Элизабет с готовностью шла ему навстречу, наслаждаясь его близостью, ощущением, что она ему небезразлична, что для него имеет значение, что она думает и что чувствует. Однажды она сказала ему ночью в маленькой комнате отеля в Реймсе.— У тебя красивое тело. Право же, я никогда раньше.., не понимала…Он сказал обыденным тоном:— Тимоти было шестьдесят четыре. Не думаю, чтобы кто-нибудь из нас был особенно хорош в этом возрасте. Он был счастливым человеком, Элизабет, надеюсь, он понимал это?— Возможно, вначале ему было приятно со мной. Род Сэмюэлс, мой адвокат, говорил, что у него был роман с женщиной моложе меня, художницей, за несколько месяцев до его смерти.Его руки сжали ее так сильно, что ей показалось, что у нее затрещали ребра.Она постаралась разъяснить. В конце концов это было даже трогательно. Бедный Тимоти, не веривший, что он смертей, не хотевший смириться с тем, что ему шестьдесят четыре.— Ей было двадцать пять, а не двадцать восемь, как мне. Я думаю, его возбуждала новизна. И уверена, что она очень талантлива. Тимоти всегда тянуло к талантливым женщинам, по-видимому, не только в области музыки.Через минуту Роуи сказал:— Я подумал, что окружной прокурор пустил бы слюну от такой информации.— Мистер Моретти не знал о ее существовании, — ответила Элизабет.— Следует благодарить Бога за хороших адвокатов.— Да, с этим покончено. Я, вероятно, не должна была об этом упоминать. Бедный Тимоти.— Нет, бедная Элизабет. Но теперь ты свободна. — И он начал целовать ее.Элизабет даже не сознавала, насколько она счастлива, до тех пор пока не пришло время лететь обратно в Нью-Йорк. Они пообедали в номере Роуи в отеле “Бристоль”. Она не любила икру, но промолчала.«Это же белужья, Элизабет! Ешь и забудь, откуда ты родом!»— Ты очень молчалива, дорогая, — сказал он, перегибаясь через стол, чтобы дотянуться до ее руки.— Да, — ответила она. — не хочу возвращаться.— Надеюсь, что отчасти из-за меня, во всяком случае, льщу себя этой мыслью.— Так и есть, Роуи.— Для меня это тоже не шутка, Элизабет.— Но когда мы вернемся, ты будешь очень занят. Твой бизнес, ответственность, банки в Бостоне.— Я делю свое время между Бостоном и Нью-Йорком и в Нью-Йорке провожу половину своей жизни. На меня работают хорошие люди. Мне не приходится думать, что мои вице-президенты обкрадывают меня, пока я в Нью-Йорке.— Или в Париже?— Совершенно верно. Мой отец был трудоголиком Я делаю все возможное, чтобы не подражать ему.Он взял еще немного икры, и Элизабет увидела эту черную рыбью икру у него на языке, когда он клал ее в рот.— Я полечу в Нью-Йорк с тобой. У меня собственная квартира на Парк-авеню возле Шестьдесят седьмой улицы. Думаю, она тебе понравится.— Да, — ответила Элизабет, — скорее всего.— В Нью-Йорке тебя ждет много хорошего — твоя музыка, подготовка к концертной деятельности…Она заметила его внимательный взгляд и почувствовала себя растроганной его вниманием.— Нет, пока еще я к этому не готова. Мой адвокат прав. Если бы я снова начала заниматься концертной деятельностью, моя ужасная известность не пошла бы мне на пользу. С этим придется подождать.— А как насчет того, чтобы с год попрактиковаться? Может быть, с Клодом. Она покачала головой:— К сожалению, я уже взяла на себя обязательства. Я должна из кожи вылезть, но управиться с многочисленными предприятиями Тимоти.— Да не можешь же ты думать об этом всерьез! Она склонила голову набок, на губах ее появилась легкая усмешка.— Приходится, хотя не могу сказать, что я бы этого хотела, Роуи. Я уже говорила Роду, что музыкант не может заниматься бизнесом.— Тогда зачем же ты взвалила все на себя? Почему не предоставить заниматься “Аберкромби-Карлтон” сыновьям Тимоти.— Я уже была готова это сделать, — сказала она спокойно.— Что же случилось?Она почувствовала напряжение и неловкость при воспоминании об этой ужасной встрече в комнате директората Тимоти.— Ты знаешь Лоретту Карлтон?— Никогда не встречал матриарха, но, конечно, слышал. Должно быть, теперь она стара, как земная кора.— Возможно, но соображает так же отлично, как и всегда. Откровенно говоря, я собиралась отказаться от всего.., и так бы и случилось, если б не Кэтрин.— А что Кэтрин? Это ведь дочь Тимоти? Он заметил, что она в замешательстве, и быстро добавил:— Еще шампанского, Элизабет? Давай оставим этот разговор.— Нет, — возразила она, одаривая его улыбкой. — Ты очень добр, Роуи. Ты знаешь Кэтрин?— Да встречал ее однажды. Образец испорченной маленькой богатой сучки.Элизабет подумала, потом кивнула, соглашаясь. — Возможно, все так и есть, но у нее есть серьезные причины ненавидеть меня, и на этой встрече она высказалась без обиняков. Она так меня разозлила, что я бы взялась за любое дело, даже за космические исследования, лишь бы осадить их.— Настолько скверно?— Просто ужасно, — ответила она спокойно.— Забудь о Кэтрин и предоставь заниматься делами Тренту и Брэду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108