Интересно, выбросит ли его Холли в тот самый момент, когда начнет здесь ремонт?— Делайте то, что считаете нужным, мистер Делмартин. Да, мне действительно не хочется ничего здесь менять. Во всяком случае, сейчас. Да-да, вы совершенно правы. Пусть все остается по-прежнему, и не допускайте никаких переделок без моего письменного разрешения. Так будет лучше. Письменное разрешение будет более официальной формой общения.— Хорошо, хорошо. — Он встал и протянул ей руку. — Я подожду здесь, пока вы не соберете вещи и не покинете этот дом. А потом отвезу вас в аэропорт, если не возражаете.Она грустно улыбнулась:— Понятно, хотите защитить меня от этой своры прожорливых волков?— Именно так, мадам, — с чувством сказал тот и улыбнулся, представив себе, как он объявит миссис Фокс о решении хозяйки дома оставить все по-старому. Это доставит ему особое удовольствие.По дороге в аэропорт Сан-Франциско Грейсон Делмартин поглядывал на свою внезапно разбогатевшую спутницу и надеялся в душе, что у нее есть в Нью-Йорке надежный защитник и покровитель. А он ей очень понадобится, чтобы справиться с неожиданно обрушившимся на нее наследством и обрести необходимое жизненное равновесие. Этот жуткий скандал в Париже, естественно, оставил глубокую рану в ее душе. А ее отец просто из ума выжил. Как можно называть шлюхой свою собственную дочь, даже если она не вызывает у него никаких симпатий?! Это противоречило всякой логике. Неслыханная вещь! Грейсон Делмартин даже представить себе не мог, что судья Фокс до такой степени ненавидит свою младшую дочь.С каждой минутой он все больше и больше убеждался, что этот человек — самый настоящий мерзавец.А Линдсей все это время думала о бабушке и о том, что та сделала для своей внучки. Все ее накопленное за многие годы богатство вдруг неожиданно перешло в другие руки. Почему она это сделала? Ведь для нее деньги всегда были источником силы и могущества, того самого могущества, которое поддерживало ее до последних дней жизни. И вот она совершенно добровольно отдала это могущество своей внучке. Странно! Линдсей задумчиво улыбнулась. Сейчас оно ей ни к чему. Как бы ей хотелось сказать об этом бабушке, но это уже невозможно. Слишком поздно. Богатство никогда не было для Линдсей источником могущества и власти над людьми, то есть оно никогда не играло в ее жизни той роли, которую играло в многотрудной и долгой жизни Гэйтс Фокс. Для нее самое главное заключалось в понимании людей и в смирении перед теми вещами, которые она не могла изменить по собственной воле. К таким вещам прежде всего относится страх. Тот самый страх, который сковал все ее тело сегодня в библиотеке. Слова отца были настолько ужасными, что она до сих пор не могла спокойно думать о них. Стало быть, ее могущество может заключаться только в том, чтобы подавить в себе это ненавистное чувство страха перед прошлым и перед будущим. Нужно просто иметь власть над собой, над своими чувствами и мыслями. Другими словами, могущество — это знание себя самой, своих сильных и слабых сторон, знание своего прошлого и будущего. Ей нужно научиться видеть свою семью такой, какая она есть на самом деле, без прикрас и без лишнего осуждения. Надо признать, что они все изрядные мерзавцы и негодяи и останутся такими до конца жизни. В этом и заключается истинная реальность, с которой было бы глупо не считаться. А самое главное, что в этом нет ее личной вины и никогда не было в прошлом. Она не испытывала абсолютно никакой потребности играть с ними в их игры, разрушающие человеческую душу. Она и раньше ощущала себя вполне свободной от их произвола, а сейчас и подавно. Линдсей вдруг с удивлением обнаружила, что ей стало легче дышать, да и сам воздух, казалось, стал намного чище. Грейсон Делмартин удрученно посмотрел на нее, но тут же успокоился, когда она весело покачала головой, как бы подтверждая, что все в порядке, что она не сошла с ума от внезапно обрушившегося на нее богатства.Еще больше ее удивило то, что она проспала почти все время, пока летела в Нью-Йорк. Ей больше не хотелось плакать, и даже сны ее не посещали во время этого перелета. Чем ближе она была к Нью-Йорку, тем чаще стала думать о Тэйлоре. А последние полчаса перед посадкой она думала только о нем. Ей очень хотелось побыстрее увидеть его, поговорить, поделиться своими впечатлениями, прикоснуться к нему, почувствовать его запах. Ей хотелось быть на все сто процентов уверенной в том, что она не одна на этом свете, что есть человек, который с нетерпением ждет ее. Господи, как хорошо, что закончился этот мучительный период гордого одиночества! Как хорошо, что на свете есть Тэйлор, человек, к которому она стремится и которого страстно желает видеть!Когда она вошла в здание нью-йоркского аэропорта, была уже полночь. Линдсей прекрасно понимала, что спешит, невольно ускоряя шаг, но ничего не могла с собой поделать. Ей так хотелось увидеть Тэйлора, что она чуть было не упала, споткнувшись о ступеньку. Какой-то мужчина своевременно подхватил ее под руку, и она мило улыбнулась ему вместо слов благодарности. Осталось еще немного. Ее глаза лихорадочно шарили по залу ожидания в поисках хорошо знакомой фигуры. Наконец-то она увидела его. Он стоял неподалеку от входа, скрестив на груди руки и облокотившись на бетонный столб. Линдсей побежала к нему, но потом неожиданно остановилась, вперившись в него глазами. Впервые она увидела его таким, каким он был на самом деле, — сильным, стройным, красивым и необыкновенно обаятельным. Ей показалось в эту минуту, что она видит даже то, что было скрыто под одеждой. Ее сердце бешено заколотилось, а по телу разлилось приятное тепло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169