Он никогда не был под судом и следствием. Безупречные бухгалтерские книги, вовремя и целиком уплаченные налоги. Но люди вроде вас прекрасно знают, как было приобретено его состояние. Рэкет, игорный бизнес, проституция, все нелегальные занятия, кроме наркотиков. Он ненавидит наркотики. Моя мать – женщина умная. После развода она увезла меня в Италию, подальше от всей этой грязи.
Я выросла вне его влияния. Помню, как она плакала каждый раз, отправляя меня в Штаты на лето. Поэтому и стараюсь оградить Эмму от него.
– «Заказать». Вы так легко это произнесли.
– Вот видите. Сама не замечаешь, как поддаешься воздействию среды. Клянусь, я не желаю, чтобы Эмма когда-нибудь узнала второе значение этого слова. Я искренне боюсь за каждого ребенка, который живет рядом с таким человеком, как мой отец. Представляете, каким он вырастет? Ну ладно, хватит. Больше мне нечего сказать, мистер Хант. Пора спать. Вам неизвестно, что Эмма открывает глаза не позже шести и тотчас поднимает на ноги весь дом?
– Как это неизвестно? Но, к чести малышки, надо сказать, что, когда меня ранили, она выжидала до семи.
А потом подкрадывалась к дивану и осторожно гладила меня по руке. Необыкновенная девочка. В жизни такой не встречал.
– Точно, – кивнула Молли. – Точно.
– Ничего, мы сумеем ее уберечь.
– Сумеем, – эхом отозвалась Молли.
Глубокой ночью безумный, пронзительный вопль едва не оглушил Молли. Растерянно озираясь, она привлекла к себе дочь.
– Эм, радость моя, проснись.
Она легонько тряхнула девочку. В дверях показался Рамзи с револьвером в руке. Он задыхался, пытаясь унять стук сердца Молли села и принялась укачивать дочь.
– Ну же, Эмма, открой глазки. Все хорошо. Я здесь, рядом, и Рамзи тоже. Проснись, Эм.
Тельце ребенка неестественно выгнулось. Ручонки, взметнувшись, обвили шею матери. Девочка дрожала и всхлипывала Рамзи поспешно сел подле и обнял обеих.
Через несколько минут плач стал тише. Рамзи бережно откинул с лица малышки прядь волос.
– Эмма, милая, мы с тобой. Не плачь.
Эмма постепенно успокаивалась. Рамзи посмотрел на Молли. Глаза ее были опущены, но он увидел плотно сжатые губы и ощутил ее боль, как свою собственную.
Потому что испытывал то же самое.
;
– Мне приснился он, мама, – почти пропела Эмма. – Он шпагатом привязал мои руки и ноги к кровати Сказал, что веревка не потребуется, потому что я маленькая и не смогу освободиться А еще твердил, что я вдаль… идеальна и нужна ему больше, чем он самому Господу.
Только я и никто другой. Он взял этот шпагат и перевязал меня, как пакет…
Она замолчала. Рамзи и Молли ждали, окаменевшие, разъяренные, но девочка больше ничего не сказала.
Они долго не отходили от нее. Наконец Молли прошептала:
– Она спит. Спасибо, Рамзи. Я лягу и обниму ее.
Молли не помнила, как задремала, но пробудилась от поцелуя дочери. Эмма взяла ее за руку, и Молли неосознанно притянула девочку к себе.
Признание Эммы до сих пор терзало душу и мозг Рамзи.
В ушах звенели переливы детского голоса. Он никак не мог отделаться от невероятных по цинизму воспоминаний. Мерзавец связывал Эмму шпагатом, как пакет. Веревка ни к чему – ведь она еще совсем маленькая.
Господи, попадись эта сволочь в руки Рамзи, ему не жить! Неужели он пропустил бы гнусную тварь через систему правосудия, в полной уверенности, что тот понесет заслуженное наказание? Рамзи не знал. Просто не знал. Но кому и знать, как не ему?
Он подошел ко второй спальне, приоткрыл дверь и долго смотрел на спящих.
– Рамзи? – едва слышно прошептала Эмма.
– Доброе утро, крошка. Хорошо спала?
– Еще бы! И мама со мной. Так крепко прижимает, что дышать нельзя. И еще я хочу в туалет.
Он услышал смешок Молли. Она привстала, поцеловала дочь и объявила, что они обе займут ванную, а потом Эмма получит овсянку с бананами и никаких противных персиков.
Рамзи вернулся в постель и натянул одеяло до подбородка. Луи Сантера избивал ее. Трудно осуждать Мейсона за то, что он едва не вышиб дух из подонка. Он сам на месте Лорда сделал бы то же самое.
Направляясь, в свою очередь, в ванную, Рамзи долго гадал, – любила ли Молли мужа до этого скандала.
Глава 12
Девочка была вне себя от возбуждения. Подбежав к простенькому двухоктавному пианино, она уселась и заиграла. Рамзи от изумления потерял дар речи. Шестилетний ребенок исполнял сонату Моцарта, звучавшую когда-то лейтмотивом в старом фильме «Эльвира Мадиган».
Вскоре все посетители магазина игрушек собрались вокруг Эммы. Дети, непривычно серьезные, стояли рядом с потрясенными родителями. Затаив дыхание, люди слушали музыку, лившуюся из-под пальцев Эммы. Она играла на этом жалком подобии пианино так, словно сидела за концертным роялем.
Рамзи посмотрел на Молли. Та тихо подпевала дочери с невозмутимым видом, будто ничего из ряда вон выходящего не происходило.
Он купил пианино, и продавщица, укладывая игрушку в коробку, сокрушенно вздохнула:
– Жаль, что у нас нет настоящих инструментов.
Какая талантливая девочка! Давно она играет?
– С трех лет, – ответила за него Молли. – Мы здесь отдыхаем и забыли захватить из дома ее инструмент. Но и этим прекрасно обойдемся.
– Поразительно! – воскликнула продавщица. – Просто поразительно! Удивительный ребенок!
– Тут вы правы, – кивнул Рамзи и почувствовал, как ручонка Эммы скользнула ему в ладонь. Он прижал девочку к своему бедру и даже не поморщился от боли.
Нога в самом деле заживала, и теперь хватало четырех таблеток аспирина в день. Помнит ли Эмма свой ночной кошмар?
Он уже хотел спросить, но, к счастью, передумал.
Такие вещи надо доверить профессионалу Вполне возможно, следует позвонить и получить консультацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106