Да, пусть они немного помучаются, а пленница тем временем наберется сил и окрепнет. Ты знаешь о том, что уже двое женатых мужчин успели переспать с Энтти, с тех пор как вернулись? Не прошло и суток. Я подозреваю, что одним из них был Гард. Но он хитер и всякий раз, возвращаясь ко мне, жалуется на плохое самочувствие и боли в желудке. Каково! Жены в ярости. И я тоже. Нет, Альна, пусть они едят то, что готовит Энтти, до тех пор, пока не поумнеют.
– Это Амма здорово придумала, – подхватила старая Альна. – Она умна и полна решимости проучить мужчин. Твердит, что ее Скулла всегда был верен ей и другие тоже должны. Но опасается, что они умрут с голоду, пока поумнеют. Думаю, она ошибается. Не так-то просто уморить мужчину голодом, – продолжала она. – Он скорее поумнеет, чем станет голодать.
Рорик решительным шагом вошел в спальные покои. Он смыл с себя кровь и грязь и облачился в чистую тунику. Увидев расположившуюся на его пуховой подушке девушку, он замер, чувствуя, как в нем закипает кровь. Спутанные густые волосы разметались по подушке. На этот раз она выглядела совсем иначе. Казалось, она была принцессой, уютно устроившейся на своем ложе в ожидании прихода рабов. Рорик нахмурился. Мирана молча взглянула ему в глаза.
Он заметил на ее запястье цепь и немного успокоился. Ее можно было принять за принцессу, но все же она по-прежнему оставалась его заложницей. Он был хозяином, человеком, от которого зависело ее будущее, и не собирался позволять ей забывать об этом.
– Вставай, – приказал он.
Она медленно выпрямилась перед ним во весь рост.
– Дай мне правую руку. – Тяжелая цепь мешала Миране, но, несмотря на это, она протянула руку Рорику. Он отстегнул цепь и бросил на пол.
На девушке было платье из мягкой серой шерсти, поверх которого струилась белая льняная туника. Заметив это, Рорик побагровел.
– Кто тут был?
– Если я скажу, ты тоже закуешь их в цепи и будешь бить?
– Я не бил тебя, – отрезал он, глядя на ее натертое цепью запястье.
– Ну так побьешь сейчас, после того как я подала тебе эту идею.
– Кто?
Мирана заметила пульсирующую на его шее жилку. Он был в ярости, которая грозила разразиться чем-то страшным. Рорик был здесь хозяином, но тем не менее кто-то из его подданных осмелился ослушаться его н помочь пленнице.
– Мне помог Хафтер, – выпалила Мирана. «Хафтер – его человек, – подумала она, – пусть он переварит эту новость».
Рорик остолбенел.
– Ха! – наконец произнес он. – Хафтер помог тебе?! Даже если иногда он и поступает необдуманно и глупо, на этот раз никак не мог этого сделать. Он целый день провел рядом со мной. Хватит лгать. Это наверняка сделала одна из женщин. Кто это?
Мирана повернулась и пошла к выходу. Рорик схватил ее за руку и грубо повернул к себе лицом. Она замахнулась на него свободной рукой, но он успел ее перехватить. Заметив на нежной коже ссадины и порезы, оставленные цепью, он ослабил пальцы.
– Ты голодна?
– Я голодна как волк с тех пор, как ты привез меня сюда. Я чуть не перегрызла цепь. Что ты предложишь мне на этот раз? Еду или снова кабаний жир?
Рорик нахмурился.
– Не знаю. Сядь на кровать. Если мне не понравится пища, я не стану заставлять тебя ее есть, – сказал он, выходя из спальни.
Он не заставил себя долго ждать, появившись на пороге с деревянной тарелкой в руках, на которой лежала горка разваренного гороха, политого соком каких-то красных ягод, и дымящаяся порция капусты, сваренной с маленькими кусочками чего-то похожего на сосновую кору. В центре тарелки лежала большая выпотрошенная, обезглавленная и явно сильно подгоревшая селедка.
Мирана с отвращением посмотрела на содержимое тарелки.
– Больше ничего нет? – с надеждой спросила она. – Вы всегда едите такую пищу?
– Да, – мрачно процедил Рорик.
Мирана не могла понять, что происходит. Внезапно она увидела перед собой совсем другого человека. Его лицо всегда было таким злым, но теперь он сморщился и чуть не рыдал при взгляде на отвратительное месиво. Мирана невольно вспомнила воздушный хлеб с маслом и медом, которым ее кормила Утта. И вдруг это… Она молчала. Говорить что-либо не имело смысла.
– Уж лучше я буду голодать, – притворно сказала она и вспыхнула при мысли о своем полном желудке. – Забери эти ужасные помои и вылей их себе под ноги или разыграй из себя рассерженного ребенка и опрокинь, как утром, на пол.
Вместо этого Рорик опрокинул содержимое прямо на нее, отступил назад и произнес с завидной долей издевки:
– Если, как ты говоришь, тебе помог Хафтер – что вполне вероятно, поскольку он постоянно носит платья, – то почему он вдруг стал носить такие маленькие? – Рорик бросил на девушку многозначительный взгляд и продолжил:
– К тому же я должен предупредить тебя, что, хотя именно этот оттенок серого, да еще с белой туникой не слишком подходит к его глазам, он точно будет очень недоволен, узнав, что его платье испорчено. Я передам ему твои слова и посмотрю, как его лицо потемнеет от ярости.
Сказав это, он решительно вышел из спальни. Мирана молча проводила его взглядом. Через мгновение она сообразила, что он был настолько рассержен, что забыл приковать ее цепью к кровати. Она стояла посреди спальни, пытаясь стряхнуть с платья остатки пищи. Платье принадлежало матери Утты. «Теперь его придется долго отстирывать», – подумала Мирана, входя в большой зал с перекинутым через руку одеялом и снова ощущая вокруг себя гробовое молчание. Она чувствовала на себе пристальные мужские взгляды, в которых сквозило недоверие и сомнение по поводу того, что они видели ее на свободе. Женщины, напротив, смотрели на нее с нескрываемым любопытством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108