Он прощал ей многое. Она помогла ему появиться на свет и выходила его мать, когда у той началось кровотечение. Она любила ее так же, как он. Это были трудные времена, но по большей части благодаря ее постоянным ночным бдениям его мать осталась жива.
Рорик покачал головой. Старая Альна любила его больше трех его братьев. Он всегда был ее любимчиком.. Когда два года назад он покинул свою усадьбу в Вестфолде, расположенном чуть западнее торгового города Каупэнга, она отправилась вслед за ним на Ястребиный остров. Он подозревал, что старая Альна и его мать заключили тайный сговор, следуя которому старуха должна была отправиться вместе с ним.
Рорик не собирался отвечать ей. Он взглянул на Эрну, сидящую по левую руку от старухи. Она ловко управлялась с ткацким станком. Ее иссохшая правая рука ни на секунду не прекращала работу. Будучи еще совсем молодым, Рорик не раз слышал историю о том, как ее мать, увидев врожденный недостаток дочери, хотела бросить малютку в горах, но отец Эрны решил, что таким ребенком можно только гордиться. Ее выдали замуж за Раки, одного из воинов Рорика, обладавшего недюжинной силой. Двое их сыновей были совершенно здоровыми и сильными, как отец. Работая, Эрна что-то мурлыкала себе под нос. Рорик снова повернулся к старой Альне.
– Когда я уходил, она еще спала, – сказал он.
– Наверняка, проснувшись, она будет очень голодна. А ей сейчас необходима хорошая пища, чтобы восстановить силы, – произнесла старуха. – Я бы не сказала, что Энтти хорошая стряпуха. – При этом она усмехнулась и бросила на Рорика лукавый взгляд. – Можно, я сама сварю твоей пленнице кашу?
Рорик припомнил свою угрозу морить ее голодом, если она не съест, то отвратительное тушеное мясо. «Черт бы ее побрал», – подумал он и произнес вслух:
– Почему же ты заставляешь Энтти готовить, если ее стряпня такая отвратительная? Почему мы все должны страдать от этого?
Старая Альна пожала плечами.
– Просто подошла ее очередь. Что я могу сделать? Мы сами решили на совете готовить по очереди. Уже два года, как ты велел мне вести хозяйство, вот я и стараюсь, как могу. Может, ты освободишь меня от этого?
Рорик бросил на нее утомленный взгляд, зная, что этот несчастный тон – всего лишь уловка, но ничего не сказал. Почему-то последнее время постоянно была очередь Энтти готовить. Точно она задалась целью научить всех женщин варить помои, чтобы легко можно было достичь спазмов в желудке.
– Взгляну, не проснулась ли она, – сказал Рорик. – Кто готовил кашу, Энтти?
Старая Альна снова хитро усмехнулась.
– Нет, дочь Оттара, Утта. Прирожденная повариха, скажу тебе. Жаль, что ей всего одиннадцать. Она готовит лишь в редких случаях. Да, эта малышка – отменная стряпуха. Сегодня в каше нет черных комков. Через год или два она подрастет и будет готовить наравне с другими женщинами, если не выйдет замуж и не покинет остров.
Рорик был настолько голоден, что готов был жениться на малютке сам. Он встал у костра и принялся уплетать кашу, смакуя каждую ложку. Съев две миски подряд, он снова наполнил миску доверху, бросил поверх кусочек масла и пошел в спальню. Приоткрыв полог, он заглянул внутрь. Лучик света скользнул в покои.
Девушка, положив руки под щеку и поджав ноги, лежала на боку. Рорик молча глядел на нее. Она показалась ему совершенно беззащитной и беспомощной. Но он отогнал от себя жалость, вспомнив, какой она могла быть в минуты гнева. Ему тут же представился впивающийся в горло острый нож.
«Что же с ней делать?»
Рорик толкнул ее ногой.
Она что-то пробормотала во сне и снова затихла.
Рорик толкнул ее еще раз.
– Вставай, – сказал он. – У меня много дел, и мне некогда возиться с тобой. Ты и так утомляешь меня своим присутствием.
Мирана тут же проснулась, медленно села и откинула с лица волосы. В то же мгновение она вспомнила, что привязана.
Она побледнела, но потом Рорик заметил в ее глазах гнев.
– Я принес кашу. Поешь. У меня мало времени, – повторил он.
Мирана была так голодна, что едва не вырвала миску из его рук. Она чуть не захлебнулась слюной, почувствовав запах каши и растаявшего масла. Но, взяв себя в руки, взглянула на стоявшего рядом с ней огромного человека, который ударил ее в челюсть, похитил из Клонтарфа и ставил на ее спину свои огромные лапы. Помолчав, она сказала:
– Надеюсь, это лучше, чем та бурда, которую ты предлагал мне вчера?
Услышав это, Рорик опрокинул кашу на пол, повернулся на каблуках и вышел из спальни.
Мирана молча уставилась на растекавшуюся по земляному полу ароматную кашу и беззвучно заплакала. Огромные слезы катились по щекам и капали на одеяло. Конечно, она сама виновата. Зачем она произнесла те чертовы слова? Она не собиралась говорить это, они вырвались сами собой. Почему она не могла промолчать? Почему просто не кивнула и не взяла из его рук кашу? Она могла бы объявить ему, что каша была ужасной, после того, как съела бы ее. Зачем она разозлила его? Мирана в отчаянии обхватила голову руками.
Она не могла сказать, сколько прошло времени. Может, несколько часов, а может, несколько минут. Услышав шаги, она быстро вытерла слезы. Мирана не хотела, чтобы он видел, как она хнычет. Она боялась поднять голову и увидеть довольное выражение на его лице.
– Я принесла тебе немного хлеба, – раздался над головой нежный юный голосок. – Я испекла его сама. Он очень вкусный. Лорд Рорик уехал с мужчинами. Хочешь немного?
Мирана подняла голову. Прямо перед ней, опустившись на колени, стояла белокурая девочка. Она была тоненькая и очень милая. На ней было голубое платье, поверх которого свободно струилась синяя туника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108