— Мой Веллан был похож на тебя. Да, такой же гордый, широкоплечий, сплошные мускулы и сила. Грозный воин и великий любовник. У него тоже были прекрасные темные, доходившие до плеч волосы. Ах, какой у него был раскатистый смех! — Старушка нахмурилась и на секунду прикрыла глаза. — По крайней мере я думаю, что был. Столько лет прошло. Все это было давно, возможно, даже в позапрошлом столетии… Ты здесь, чтобы стать пятым мужем Меррим?
— Я ведь жив! С чего вы так считаете?
Костлявые пальцы теребили юбку. Платье на ней дорогое и красивое, в тон голубым глазам и лентам в волосах. Только вот покрой незнакомый. Наверное, тоже сшито в прошлом веке.
— Хороший вопрос, — похвалила она. — Клянусь седыми бровями святого Франциска, ты все еще жив, не так ли? Странно, что проклятие не сразило тебя! — Она оглядела его с ног до головы и спокойно добавила: — Пока. Думаю, ты слишком красив, чтобы быть мужем. Веллан тоже был красив. Ясно помню, что мать хотела заполучить его для меня; непрестанно расхваливала отцу. Твердила, что Веллан будет танцевать со мной при лунном свете и заставит визжать от восторга.
— Это так и было?
— О да, я танцевала в лунном свете, но обычно в одиночестве.
Бишоп улыбнулся ей.
— И визжала тоже, но в этом случае, слава милосердным небесам, никогда не была одинока. Но вот уже много лет ни разу не взвизгнула… что теперь говорить? — Старушка нахмурилась и тяжело вздохнула. — Я спрошу у Веллана, в чем тут дело… хотя вряд ли он что-то скажет. Видишь ли, он вечно лжет, умело и гладко. Итак, если ты не собираешься стать пятым мужем Меррим, зачем же явился? Или Ранлиф умер, но никто мне об этом не сказал?
— Нет, управитель пока еще жив. Я здесь по велению короля. Чтобы избавить Пенуит от проклятия.
— Король? Тебя послал король? — засмеялась она, откинув седую голову. И этот смех перепугал его до полусмерти. Высокий, резкий и, по правде говоря, зловещий. Нечто загадочное крылось, в этом смехе, неземное и потустороннее.
Бишопу это не понравилось. Похоже, он становится мнительным, как юная девушка. Ничего тут нет хорошего!
Что, если смех окончательно истощит ее силы и она лишится чувств или свалится на пол грудой костей?
Бишоп боялся пошевелиться, не зная, вынесет ли она собственный смех.
Вынесла. Внезапно смолкла, разгладила юбку, одернула рукава и несколько раз сжала и разжала пальцы.
— На случай, если ты забыл, меня зовут леди Маделайн де Гай, и когда-то я была ослепительно красива. Помню, как милая матушка говорила мне, что я принцесса, самая прекрасная девушка во всем Корнуолле. — Она нахмурилась, и глаза вдруг стали мечтательно-задумчивыми, словно она видела то, что ему не дано даже представить. — Но если я была принцессой, почему не вышла за короля? Почему не живу в Лондоне, в чудесном Виндзорском замке, а прозябаю здесь, в Богом забытой глуши? В земле ведьм?
— Земля ведьм, мадам?
— О да, бернских ведьм. Сначала они жили в здешних холмах, танцевали в долинах, вызывали заклинаниями бурю. А потом перебрались в пещеры, ближе к морю. Видишь ли, они очень любят рыбу.
— Не знал. Мадам, никогда еще в жизни я так усердно не пытался понять чужие речи, но ваши слова не имеют для меня ни малейшего смысла.
— Ты мужчина, — вздохнула она. — Мужчины очень редко проникают в суть вещей. Предпочитают видеть то, что лежит на поверхности.
— Может, это верно для всех людей вообще, — задумчиво предположил Бишоп. — Иногда жизнь слишком трудна и много требует, чтобы узреть еще нечто, помимо того, что способен видеть. Кстати, о проклятии, мадам. Почему вы засмеялись, когда я сказал, что пришел снять проклятие?
— О, ты так молод, так невинен и не знаешь, что на свете есть зло. Но зло существовало, существует и будет существовать независимо от того, новое ли оно, только сейчас зародившееся и созревшее в человеке, или древнее, парящее над землей и слетающее вниз подобно стервятнику, чтобы терзать бедных смертных. Но оно всегда здесь и ждет, ждет…
— Пусть я не понимаю, что такое зло, зато всегда могу его распознать. Вы верите, что проклятие и есть зло?
И неожиданно, в мгновение ока, что-то переменилось. Она уже не казалась старой, и свет безумия в бледных глазах погас. Живая, энергичная, сияющая красотой и разумом…
— Ничего ты не знаешь, — едва слышно сказала она, и голос показался резче и ниже, чем он помнил. — Менее чем ничего. Здесь, в Пенуите, ты не нужен, особенно если желаешь избавить нас от проклятия.
— Но почему?
— Проклятие никогда не умрет. Оно защищает нас, это проклятие. Я слышала, как ведьмы говорят о жизни после того, как с вечностью покончено навсегда. Есть ли зло в жизни после конца вечности?
Она покачала головой. Тонкая деревянная шпилька упала на каменный пол.
— Одного этого достаточно, чтобы у человека голова кругом пошла, — вздохнула она, на глазах Бишопа вновь превращаясь в немощную старушку. На миг показалось, что он видит, как старое сердце бьется в сморщенной груди. — Как тебя зовут? — спросила она.
— Я известен как Бишоп Лит, теперь уже сэр Бишоп. Посвящен в рыцари лордом Дьенуолдом де Фортенберри из Сент-Эрта.
— А, Бич Корнуолла! — кивнула она. — Славный мальчик этот Дьенуолд! И дух в нем такой же буйный, как проклятие ведьм, поднимающееся к черным небесам. И ум у него острый и извращенный. Он смотрит на вещи иначе, чем все остальные, наш Дьенуолд, по крайней мере мне так сказали. Я слышала о нем много историй. Это правда, что он женат на дочери короля?
— Да, вот уже три года. Король посвятил меня в рыцари, потому что я спас жизнь его дочери.
— Если я была принцессой, почему не вышла замуж за Дьенуолда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96